Бернард Корнуэлл - 4. Трафальгар стрелка Шарпа. 5. Добыча стрелка Шарпа (сборник)

Работа заняла немало времени, но он все же выкопал неглубокую траншею у задней стены сада и уложил в нее трех французов. Присыпал могилу землей. Утрамбовал. Прикрыл кирпичами.

А потом, когда небо на востоке уже посерело, лег спать.

В одиннадцати милях к северу от дома Оле Сковгаарда расположилась ничем не примечательная деревушка Ведбак. Поместилась она у моря, между Копенгагеном и крепостью Эльсинор. С десяток домишек, церквушка, две фермы да крохотный флот рыбацких лодчонок. Вдоль берега, под навесами, сушились на высоких столбах сети, над тлеющими углями коптилен дрожал горячий воздух.

Работать в Ведбаке начинали рано — доить коров, вытаскивать к морю рыбацкие лодки, — но в то утро не работал никто. Угли в коптильнях потихоньку гасли, а люди, позабыв об обязанностях, собрались на поросшем травой холмике. Говорили мало — все смотрели в сторону моря.

Туда, где ночью появился флот. Ближе к берегу стояли канонерки, развернутые таким образом, чтобы при необходимости устрашить своими пушками и мортирами датские войска, если те вдруг рискнут здесь появиться. За ними фрегаты, а еще дальше огромные линейные корабли — с открытыми орудийными портами. Флоту никто не угрожал, но пушки были наготове.

Между фрегатами и линкорами пристроились транспортные суда, к бортам которых приникли, как молочные поросята к свиноматке, разнокалиберные баркасы, шлюпки и ялики. Из трюмов выводили и спускали на лодки лошадей. Никто в Ведбаке никогда не видел так много кораблей в одном месте. Даже те из сельчан, что служили матросами и бывали в таких крупных портах, как Лондон, Гамбург и Копенгаген.

Кто-то ударил было в колокол, но поспешивший в деревню пастор остудил энтузиазм самочинного звонаря:

— Гонца уже послали. Свен отправился в Херсхольм.

В Херсхольме была полиция, но что она могла сделать в данных обстоятельствах, этого пастор не знал. По крайней мере, арестовать армию ей было не по силам. Впрочем, известить о случившемся Копенгаген они могли.

Между тем в Ведбак уже стекались жители Херсхольма и других ближайших деревень — посмотреть на корабли. Пастора беспокоило, что зрителей примут за военный отряд, а потому он попытался рассеять толпу:

— Джарл! Это твои коровы мычат! Надо бы подоить.

— У меня этим девчонки занимаются.

— Так найди их. Надо же работой заниматься.

Никто не ушел. Все смотрели на приближающиеся к берегу суденышки.

— Нас убьют? — спросила какая-то женщина.

— Только уродин, — отозвался кто-то, и в толпе нервно рассмеялись.

Человек, отпустивший неудачную шутку, служил когда-то на флоте и теперь, пристроив на плечо жены подзорную трубу, навел ее на ближайший корабль. Он увидел, как из трюма поднимают полевое орудие и перегружают на большой баркас.

— Ну вот, даже притащили пушку, чтобы расстрелять Ингрид.

Ингрид, не уступавшая размерами голштинской корове, была его тещей.

Вскоре к месту событий прискакал молоденький лейтенант в синей форме датского ополчения. Сын колесного мастера из Зандберга, он слышал выстрелы всего несколько раз в жизни, когда ополченцы отправлялись в дюны, чтобы попрактиковаться в стрельбе из мушкетов.

— Если собираешься драться, Кристиан, — сказал ему пастор, — то спустись на берег. А если нет, то сними мундир, дабы тебя не приняли за солдата. Как мать?

— Кашляет. Иногда отхаркивается кровью.

— Держи ее в тепле, особенно зимой. Не давай мерзнуть.

— Обязательно, обязательно. — Лейтенант поспешно стянул мундир.

Первые шлюпки и баркасы встретили молчанием. У сидевших на веслах матросов из-под шапочек высовывались длинные косички, а их пассажиры носили красную форму и добавлявшие роста большие черные кивера. Кто-то держал знамя, но в безветренную погоду полотнище безвольно свисало с древка. Шлюпки и баркасы словно соревновались друг с другом в достижении берега. И вот первые, качнувшись на прибрежной волне, царапнули днищами дно, и красномундирники стали прыгать за борт.

— Сержант, построиться!

— Есть, сэр.

Одна за другой лодки утыкались в песок, солдаты высаживались, а матросы, оттолкнувшись от берега, налегали на весла, чтобы поскорее вернуться к транспортам. Подполковник в черном головном уборе прошел по берегу в сопровождении майора и четырех капитанов. Сельчане почтительно расступились, когда он, остановившись у пригорка, указал на холмик в полумиле от берега:

— Джон, выставьте пикеты у той возвышенности. Три роты. Я пошлю вам в поддержку первую батарею. Колин, ваши люди останутся здесь. Для поддержания порядка.