Дмитрий Миропольский - 1916. Война и Мир

– Леди…

Ливрейный лакей поклонился и распахнул двери казино.

Несколько красавиц в дорогих платьях и кокетливых шляпках проплыли мимо него на ночную улицу.

Последняя задержалась в дверях.

– Милейший, – в приятном контральто слышался заметный континентальный акцент, – я проигралась в пух. Вы не могли бы одолжить мне двадцать фунтов?

Лакей замешкался.

– Двадцать фунтов – очень большие деньги, миледи. У меня есть пять фунтов…

Он сунул руку в карман, но дама остановила его властным жестом.

– Не трудитесь. Деньги оставьте себе – это вам на чай.

Подруги разместились в просторном автомобиле: прямо напротив дверей казино, как из-под земли, возник похожий на королевскую карету белый Rolls-Royce Silver Ghost Double Pullman.

Шофёр затворил дверцу за пассажирками, важно уселся на своё место, и шикарный лимузин мягко и бесшумно покатил прочь, озаряя путь сиянием громадных круглых фар.

– Красотка, – сказал вышедший следом за последней дамой щеголеватый господин и повернулся к лакею. – Знаешь, кто такая?

– Конечно, сэр, – ответил лакей. – Эта леди – русский принц Юсупов. Они с друзьями развлекаются…

Молодой князь Феликс Юсупов, носивший ещё фамильный титул младшего графа Сумарокова-Эльстон, учился в одном из колледжей Оксфордского университета.

Его появление в Оксфорде стало событием: для переезда из Лондона князь нанял целый железнодорожный состав. Такое мог себе позволить только единственный наследник крупнейшего в России состояния.

Юсуповы владели сотнями тысяч десятин земли. Лесопилки, фабрики и рудники, сахарные и кирпичные заводы приносили семье больше пятнадцати миллионов золотых рублей годового дохода. Им принадлежали тридцать семь имений. Четыре дворца в Петербурге и три в Москве были обставлены антикварной мебелью французских королей. Жемчужина «Пелегрина» – любимая драгоценность матушки Феликса, княгини Зинаиды Николаевны, – некогда считалась главным украшением испанской короны Филиппа Второго. Княжеская картинная галерея соперничала с Эрмитажем. Черноморский летний дворец Юсуповых в Кореизе соседствовал с императорским дворцом в Ливадии, и хозяева дворцов нередко наведывались друг к другу в гости.

Феликс поставил жизнь в Оксфорде на широкую ногу. Успехами в учёбе не блистал, зато быстро совершенствовал английский язык и с головой окунулся в новую для него атмосферу.

Богатый хлебосольный князь, который не жалел денег на развлечения, тут же стал любимцем студенческой братии. Однокашники в подражание его причудам разгуливали по колледжу в женских платьях, спорили за право выгуливать юсуповского бульдога, трепетно ждали приглашений на роскошные ужины, участвовали в бесконечных затеях, розыгрышах, карнавалах – и грустили, когда князь уезжал в Россию, к матушке. Расписание занятий – три недели каникул через каждые два месяца – его частым поездкам весьма способствовало.

Сейчас лимузин Юсупова мчал молодых людей из Лондона в Оксфорд. Весёлая компания устроилась в мягких кожаных диванах, освобождаясь от манерных сумочек, женских туфель и шляпок с приколотыми париками.

– Дорогой мой, – сказал князь и повернулся спиной к одному из приятелей, – распусти мне, пожалуйста, корсет.

Юноша, к которому обратился Юсупов, был англичанином Освальдом Рейнером.

– Ты так ему сказал! – жеманно говорил он, ловко управляясь со шнуровкой и крючками корсета. – Оставьте себе, это на чай! Ой, не могу… Просто умора…

Молодые люди залились смехом.

– Зря мы ушли, – заявил француз Жак де Бестеги. – Я встретил знакомого и вполне мог одолжить у него пару сотен.

– Нет уж, голуби мои! – Теперь Юсупов говорил голосом, нормальным для мужчины двадцати пяти лет. – Договорились, что играем, пока есть наличные. Проигрались – всё.

– А мне тоже обидно, – подал голос Луиджи Франкетти, пластичный студент из Италии. – Феликс, противный, зачем ты нас увёл? Стоило накрывать трауром два стола, чтобы тут же спустить всё на третьем и остановиться…

Этот ритуал англичане позаимствовали у крупнейшего европейского игорного дома – «Дворца казино» в Монте-Карло. Каждый рулеточный стол имел свой банк, свой денежный запас. И если этот запас кончался – банк объявляли сорванным, стол закрывали пологом из чёрного сукна и прекращали за ним игру.

Сначала приятелям невероятно везло. Они дважды сорвали банк, и служащие казино уже чувствовали себя как на иголках, но тут удача отвернулась от весёлых студентов.