Чуфо Йоренс - Я подарю тебе землю

— Похоже, предстоят особо важные торги, — прошептал Барух на ухо юноше. — Иначе вы бы не увидели здесь Юсефа, лучшего аукциониста рынка.

Толстяк взял в одну руку молоток, а в другую — латунный рог и, поднеся его узкий конец к толстым губам, начал речь.

— Благородные сеньоры, властители Барселоны, духовные лица, прекрасные дамы, если таковые здесь имеются, и почтенные граждане!

Услышав это, толпа так загалдела, что следующие слова аукциониста буквально потонули в шуме.

— Сегодня у нас праздник и большое гулянье. Начинается ежемесячная ярмарка рабов и, как всегда, вашему вниманию будет предложен самый превосходный товар. Здесь вы сможете приобрести невольников на любой вкус. Найдете сильных и выносливых носильщиков, могучих, словно дубы, белых и черных, доставленных из заснеженных северных краев или из жарких земель Нумидии; здесь вы найдете умелых садовников и огородников из Магриба, знакомых с искусством орошения, поваров, девушек для любых услуг, мальчиков, из которых могут получиться отличные пажи, а также четырех танцовщиц из Кордовы, которые будут услаждать ваш взор в минуты досуга и вообще приятно удивят. Открывайте ваши кошельки, дамы и господа, доставайте манкусо, динары и суэльдо, здесь вы найдете товар на любой вкус и за любую цену!

Толстяк перевел дыхание и указал на стоящих за его спиной пятерых негров, как раз в эту минуту поднявшихся на помост.

— Вот, посмотрите, благородные сеньоры. Этих невольников доставили сюда из Фив, они сильны и выносливы, как быки, и укрощены при помощи кнута — пять великолепнейших образцов. Им по плечу любая работа, даже самая тяжелая, ибо у них нет души; они неприхотливы в пище, только пищи должно быть немало. — При этих словах толпа закатилась громогласным хохотом, оценив удачную шутку аукциониста. — Они жрут как лошади, зато могут довольствоваться объедками с вашего стола, так что их содержание обойдется недорого. Вы можете приобрести как всех, так и любого по отдельности, а также двоих или троих. Начальная цена — два суэльдо за каждого, а лот целиком — три манкусо. Делайте ваши ставки, сеньоры!

Его голос, ясный и громкий, усиленный латунным рогом, разносился до самых отдаленных уголков площади. Ставки объявлялись одна за другой, а искусный аукционист умело подогревал азарт покупателей, стремясь взвинтить цену на товар как можно выше.

Марти с любопытством наблюдал за этим новым для него зрелищем. Он то и дело бросал взгляд на паланкин, ему потребовалось немало времени, чтобы заметить — скрывающийся внутри человек время от времени подает какие-то знаки взмахом зеленого платка, который иногда показывался из-за штор; по этому знаку один из торгующихся тут же поднимал цену. Торги продолжались, рекой лились манкусо, динары, суэльдо и прочие монеты всех достоинств и происхождения. Но вот по боковой лесенке на помост поднялась молодая женщина благородного облика с гордым взглядом.

— А теперь вы видите девушку, которая сделает честь любой даме. Она знает латынь и греческий, слагает прекрасные стихи на разных языках и играет на музыкальных инструментах. Она может стать замечательной компаньонкой.

Торги начались с двух золотых, однако цену очень быстро подняли, поскольку обнаружилось несколько желающих купить девушку, и теперь они стремились перебить ставки.

Незнакомка из паланкина вновь махнула зеленым платком. Толстяк огласил последнюю цену, названную человеком, который повиновался взмахам платка.

На протяжении торгов Барух несколько раз советовал Марти купить того или иного раба. Тем больше было его изумление, когда молодой человек вдруг подал голос, не дождавшись его совета.

Голос Марти прозвучал громко и четко.

— Даю манкусо за эту женщину.

Марти почувствовал на себе изумленные взгляды остальных участников: судя по всему, предложенная цена была явно завышена.

Когда юноша огласил свою ставку, Барух заметил, что он даже не смотрит в сторону помоста, его взгляд прикован к паланкину в ожидании, когда оттуда покажется белая ручка с платком. После двух взмахов и двух новых ставок Юсеф объявил, что девушка переходит в собственность Марти. На этот раз занавески паланкина приоткрылись чуть больше и, прежде чем дама вновь махнула платком, Марти успел заметить ее серые печальные глаза. Марти понял, что теперь эти глаза будут сниться ему каждую ночь.

— Ну кто же так торгуется? — упрекнул его Барух. — Эта женщина не стоит тех денег, которые вы за нее выложили.