Сергей Минцлов - Приключения студентов [Том II]

Жестокая и столь же неизвестно чья плюха скосила его как косой; окончательно разъяренный неаполитанец вскочил как кошка и дал в ухо ни в чем не повинному зрителю-соседу; тот, сочтя автором удара Марка, влепил ему кулаком под глаз; кто-то третий засветил ему же с другой стороны. Марк рассвирепел и, не разбирая виновных, принялся крушить налево и направо кого подвернется; драка охватила всю площадь, зрители и бойцы смешались в одну кашу. Еще несколько минут и студенты врассыпную кинулись в бегство; со всех сторон стал доноситься бурный смех — экстаз драки превратился во всеобщее веселье: хохотали победители, хохотали побежденные.

Преследования дальше конца площади не полагалось. Среди нее появилось и чуть заколыхалось на высоком алом древке зелено-красно-белое знамя университета — знак окончания распри. Профессора торжествовали; некоторые, особенно уставшие, тут же снимали с себя тяжелое вооружение и передавали его служителям.

Марк и Луиджи, оба раскрасневшиеся и запыхавшиеся, встретились на окраине площади. У Марка были подбиты оба глаза; Луиджи отделался благополучнее, но тем не менее одна скула у него сильно вспухла.

— Молодцы профессора!!. — в полном восторге воскликнул неаполитанец. — Здорово учат… скамейками!!.

Марк чувствовал некоторое смущение.

— Из-за чего вся история вышла?.. Что такое случилось?.. — спросил он, недоумевая и ощупывая глаза, начавшие превращаться в щелки.

Луиджи пожал плечами.

— Всякому иногда бывает приятно подраться!.. — ответил он. — Кровь полируется!..

— Да нет!.. — вмешался в разговор какой-то незнакомец, совсем сторонний университету. — Сказывают, правила какие-то новые утверждали!..

На улицах, выходивших на площадь, царило оживленье; многих профессоров тесными кольцами стали окружать их возвращавшиеся ученики; некоторых молодежь подхватила на плечи и понесла по улицам; загремел только что народившийся «гаудеамус-игитур».

Марк и его приятель пробрались через толпу зевак и поднялись в его каморку.

— После удовольствия — дело!.. — сказал Луиджи.

За кружками вина он вкратце поведал озадаченному Марку о бывших с ним приключениях и о своем намерении спасти беглецов, выдав их за студентов. О полученных деньгах не упомянул ни словом.

— От тебя нам надо людей, человек пятнадцать!.. — закончил Луиджи. — Открывать им ничего не нужно, а потом те, которых нам поручат, отстанут где-нибудь в пути, а я с вами дальше пройдусь по монастырям… иногда необходимо помолиться!

— Мы только что вернулись?.. — в раздумье проговорил Марк, покручивая отросшую светлую бородку. — Не знаю, с кем бы сговориться!

— Неужели ты до сих пор дружбы ни с кем ни свел?.. — воскликнул неаполитанец. — Вот северный медведь!

— Да есть двое… попробую с ними потолковать!.. Скажи, а разве здешний епископ плохой человек, что ты против него пошел?

— Сам сатана!!.. — воскликнул Луиджи. — Весь город его не терпит. Надо действовать немедленно! И помни — тайна это величайшая. Пронюхает этот бес, без вертела жаркое из нас сделает?!. Скажи своим, что хорошо заплатят!

Марк кивнул головой и, раздумывая о слышанном, поспешил в свое общежитие.

До позднего вечера все кабачки были переполнены студенчеством и профессорами, распивавшими вино и обнимавшимися друг с другом; раздавались песни и выкрики, здравицы, хохот. А поздно ночью давно уже спавшие обыватели вскакивали и выглядывали из окон: на черном лоне улиц-ущелий пылали красные факела, виднелись носилки с неподвижно распростертыми телами, перекатами раздавался «гаудеамус» — это толпы студентов разносили по домам своих профессоров.

Пыль и песок нес и крутил смерчами южный ветер по улицам Болоньи на следующий полдень. Площади казались завешенными туманом, все живое попряталось по домам; окна всюду были закрыты и только ватага студентов, закутавшая плащами лица по самые глаза, направлялась, кляня погоду, к восточным воротам. Шло человек около двадцати; у всех были торбы, двое имели лютни, каждый опирался на длинную палку с острым железным наконечником, которую мгновенно можно было превратить в короткое копье.

Пятеро передовых сразу бросались в глаза особенным цветом волос: это были Марк, два быкообразных усача и еще двое таких же рыжеволосых человек, гораздо поменьше их ростом; Луиджи забрался в самую середину ватаги и то и дело кидал вперед беспокойные взгляды: уже показалась башня Феррарских ворот; сверх обычая они были закрыты и в полутемном пролете их виднелись вооруженные сторожевые.