Мишель Зевако - Заговорщица

— Бейте! Бейте же! — приказал Жуайез.

В воздухе засвистели бичи.

— Сир! — вскричал Жуайез. — Сир король Франции! Где же вы! Смотрите, что творят проклятые гугеноты, а я молча терплю мучения…

И вновь его слова взволновали толпу. Опять послышались крики «Да здравствует Генрих Святой!» Жуайез под ударами бичей застонал, и на этот раз — совсем не притворна. Сзади к нему подобрались четыре паломника и ударили по спине хлыстами, настоящими хлыстами из прочной кожи. Перепуганный Жуайез уронил крест. Он попытался уклониться, может быть, даже убежать, но четверо в рясах не отступали от него. Удары сыпались градом…

— Перестаньте! Пощадите! Убивают! Помогите! — взвыл несчастный брат Анж.

Это длилось несколько минут; даже Гиз растерялся, не понимая, что происходит. Жуайез лишь бессильно стонал.

Но тут раздался чей-то уверенный голос:

— Прекратить!

Из собора вышел человек и шагнул к брату Анжу. Тотчас же четыре паломника отошли в сторону, откинули капюшоны, и все узнали Шалабра, Монсери, Луаня и Сен-Малина.

Человек, появившийся на площади, держался спокойно и с достоинством. При виде его толпа смолкла, а солдаты Крийона взяли на караул. Гиз сошел с коня, снял шляпу и согнулся в низком поклоне.

На площади перед шартрским собором появился Генрих III, король Франции.

Не обращая внимания на Гиза, король подошел к Жуайезу, опустился перед ним на колени и звучным голосом произнес:

— Иисус, Господь мой, ты воззвал ко мне, ко мне, несчастному монарху, обиженному и изгнанному собственными подданными! И вот я — пред тобой, Иисус сладчайший! Умоляю, позволь мне стереть драгоценную кровь, что струится из твоих ран!

С этими словами Генрих III поднялся и начал вытирать своим носовым платком лицо Жуайеза.

— Сир!.. Ваше Величество!.. Что вы!.. Какая честь!.. — залепетал растерявшийся монах.

Настроение толпы обычно изменчиво. Когда паломники увидели, как король склонился перед Жуайезом, они пришли в восторг. Монарх присоединился к крестному ходу!.. Значит, он так же ненавидит проклятых еретиков, как и его добрый народ! Раздались аплодисменты и крики одобрения. Король поднял руку, требуя тишины:

— Схватить этих двух негодяев! — крикнул Генрих III, указывая на двух верзил, изображавших мучителей Христа. — Приказываю: заточить их в тюрьму, подвергнуть бичеванию, а потом вздернуть на виселице.

— Но сир!.. — совсем перепугался Жуайез. — Ваше Величество заблуждается… Они же ни при чем…

— Иисус милует вас! — громогласно заявил Генрих III. — Вас не повесят, а только накажут кнутом. Увести их!..

Стража безжалостно схватила несчастных ряженых и уволокла с площади.

— Вот как король Франции расправляется с врагами Господа и Церкви! — крикнул Генрих.

Эти слова вызвали небывалый энтузиазм в толпе: паломники закричали, захлопали, и Генрих услышал слова, от которых давно уже отвык.

— Да здравствует король! — пронеслось над площадью.

Генрих гордо выпрямился, глаза его заблестели. Он спокойно повернулся к герцогу де Гизу и обратился к нему поистине королевским тоном:

— Дорогой кузен, восславим же Господа за ту великую радость, что Он даровал нам сегодня. А потом в ратуше нашего доброго города Шартра я выслушаю просьбы и жалобы жителей нашей столицы. Пусть мои верные парижане заходят в собор…

Гиз и рта не успел раскрыть, а король уже повернулся к нему спиной и первым двинулся к собору.

— Черт возьми! — проворчал про себя Гиз. — Это жалкое подобие монарха осмеливается насмехаться надо мной!.. А я еще хотел сохранить ему жизнь!.. Терпение, терпение! Он мне за все заплатит!

И герцог вошел в огромный собор, где уже началась благодарственная месса. Свита Гиза последовала за своим господином.

Король только что сказал, что паломники из Парижа смогут слушать мессу в храме. Но на самом деле весь собор был уже до отказа заполнен преданными людьми Генриха и королевской охраной. Лишь человек двадцать из окружения Гиза смогли пройти в боковой придел.

Генрих сел на трон под балдахином, а вокруг расположилась стража. На площади столпились паломники и горожане, пытаясь услышать хотя бы обрывки службы. Двери собора распахнули настежь, чтобы верные дети церкви могли наслаждаться псалмами и молитвами.

Месса закончилась, и Генрих III направился в ратушу; с Гизом король даже не стал разговаривать. Герцог на мгновение замешкался у главного портала: он был вне себя от бешенства и не знал, как поступить. Гиз уже собирался немедленно двинуться обратно в Париж, но тут к нему подошел маркиз де Вилькье, приближенный Генриха III. Маркиз вежливо раскланялся с Гизом и произнес: