Поль Феваль - Башня преступления

Но настала пора сообщить читателю, что делал Пистолет с того момента, как покинул месье Бадуа в Алансоце, и до того часа, когда мы обнаружили его в саду месье барона Поля д'Арси.

Опустив путешествие в дилижансе, о котором мы уже упоминали и которое Клампен совершил в компании Луво по прозвищу Трубадур, мы отправимся в Шато-Неф-Горэ, куда молодого человека привел несколько часов назад след того же самого злодея.

У человека, жившего в Шато-Неф-Горэ, было две тайны: одна – комическая, другая – драматическая.

Первая, которой он окружал себя как наследник престола и глава «заговора», была театральной и нелепой, и приезд в эти края Поля Лабра и мадемуазель Изоль де Шанма лишь усугублял трагизм ситуации.

Сын несчастного Людовика был, прямо скажем, не из тех людей, которые могут безнаказанно встречаться со своими старыми знакомыми. Он мог похвастаться таким прошлым, о котором лучше не вспоминать…

По этой причине двери Шато-Неф-Горэ были наглухо закрыты перед всеми, кто не мог произнести пароля.

Пистолет, не зная того, что известно нам, и думая о вещах, которые не имели к настоящему ремеслу хозяина дома никакого отношения, напрасно перелезал через ограду, по своему обыкновению рыская вокруг; помощник месье Бадуа так ничего и не обнаружил.

Его даже ввел в заблуждение внешний вид этого окруженного высоким забором особняка, в котором, казалось, кипит какая-то таинственная деятельность.

Но наружу просачивались лишь слухи о «заговоре». Мы не будем повторять, что весь этот «заговор» был придуман для того, чтобы произвести как можно больше шума и пустить провинциалам пыль в глаза. Он был просто приманкой для простаков.

Мелкая аристократия этого края, втянутая в воровскую аферу, сама того не подозревая, очень помогала Черным Мантиям.

Однако нет таких диких земель, где можно было бы полностью укрыться от бдительного ока властей. Наши читатели, без сомнения, зададутся вопросом, почему власти отказывались замечать столь откровенные происки негодяев, поражающие дерзостью и бесстыдством.

Ответ на этот вопрос ясен и однозначен. Все дело – в истории разных самозванцев, которые поочередно или все вместе играли роль сына казненного на гильотине несчастного короля Людовика XVI.

Записки, оставленные Наундорфом и Матюрэном Брюно, документы, опубликованные герцогом Нормандским, не оставляют никаких сомнений в системе, выработанной правительством Луи-Филиппа в отношении «наследников престола». Система эта была всегда и всюду одной и той же.

Правительство Луи-Филиппа мягко покровительствовало – до определенной степени, разумеется, пока ситуация не угрожала безопасности государства – всем Людовикам XVII, поскольку основным противником Луи-Филиппа была легитимистская партия; но если хоть один раз допускалась мысль о существовании сына Людовика XVI, то сам принцип легитимного законодательства немедленно рассыпался в прах.

Таким образом Пистолет обнаружил заговор; бывший осведомитель полицейского инспектора уже готов был вычеркнуть Шато-Неф-Горэ из списка интересующих его домов, поскольку в замке, очевидно, не было того, что он искал.

Однако, выходя из парка, Клампен заметил в тенистой аллее старика с ласковой улыбкой, которому, казалось, давно перевалило за сто лет.

Этот старик опирался на руку необыкновенно красивой молодой женщины, в которой Пистолет узнал графиню Фаншетту Корона.

И молодой человек вынужден был изменить свои дальнейшие планы и сказать себе:

– Раз я вижу друзей моего друга Трехлапого, значит, это здесь. Придется мне сюда вернуться!

И мы видели, что Пистолет действительно вернулся, нанеся визит в дом Поля Лабра.

Конечно, этот визит увел Клампена далеко в сторону от той комедии, которая, по его предположениям, разыгрывалась в Шато-Неф-Горэ. Никаких отзвуков «заговора» не доходило до жилища Поля Лабра, но инстинкт детектива был у Пистолета настолько силен, что малейшая подозрительная деталь, попавшаяся парню на глаза, заставила бы его взять след.

И Клампен по прозвищу Пистолет, бывший сыщик и охотник на бездомных кошек, наткнулся на эту деталь.

Покинув сад Поля Лабра, Пистолет, шагавший по пустынной дороге вдоль полей, услышал, как плачет молодой парень, а какой-то человек утешает его, говоря:

– Ты глупец! На твоем месте я с легкостью заполучил бы кучу денег.

Молодой парень был Винсентом Горэ, хромым и с изувеченной к тому же рукой сыном Матюрин, которого хозяева прогнали из-за того, что он переколотил посуды на тридцать пять су.