Поль Феваль - Тайна Обители Спасения

Симилор понял, что его обнаружили. Делать было нечего. Пришлось встать на ноги.

– Это ты, Амедей? – воскликнул Эшалот, облегченно вздохнув. – Как ты меня напугал!

Симилор скрестил руки на груди и сделал несколько шагов вперед.

– О, жалок тот, в ком совесть нечиста! – произнес он первое, что пришло ему в голову, чрезвычайно выразительно продекламировав эти слова. – Такого человека легко напугать. Что ты сделал с ребенком, которого доверили тебе?

– Сейчас я тебе все объясню. Понимаешь, тут случилось такое... – начал было Эшалот.

– Впрочем, я не вправе тебе ничего говорить, – внезапно спохватился он. – Это не моя тайна. Я могу тебе сказать только одно: наш ребенок находится в надежном месте. Его хорошо кормят, о нем заботятся, так что ему сейчас гораздо лучше, чем тут, в балагане. Им занимается женщина, имеющая большой опыт воспитания детей.

Симилор слушал приятеля, не перебивая. Амедей лихорадочно пытался сообразить, что бы ему наплести Эшалоту, на какую бы хитрость пойти. Что лучше: поторговаться или сразу начать драку?

Мы уже говорили, что Симилор был достаточно храбрым человеком. К тому же он был весьма высокого мнения о своих боксерских способностях.

Однако, с другой стороны, Амедей понимал, что хоть Эшалот и тихоня, справиться с ним будет довольно трудно.

– Кто мы, братья или не братья? – неожиданно спросил Симилор. – Я еще помню времена, когда мы делили на двоих жалкую корку хлеба. Но ты, видно, давно забыл об этом. Не сомневаюсь, ты сегодня отлично поужинал, а у меня живот подвело от голода!

– Если ты хочешь есть, я сейчас дам тебе денег! – воскликнул Эшалот.

– Ты разбогател, – с горечью продолжал Симилор, – ты разоделся в пух и прах. А что на мне? Какие-то мерзкие лохмотья!

– Я не имею права рассказать тебе, в чем тут дело... Извини, – потупившись ответил Эшалот.

– Понимаю! – завопил Симилор. – Ты – жулик, ты – преступник! Я видел, как ты считал деньги! У тебя в руках – миллионы! Ты – плохой брат, ибо ты предал меня. Ты наверняка собираешься сбежать за границу и бросить нас с Саладеном прозябать в нищете.

– Клянусь тебе... – начал было потрясенный Эшалот.

– Молчи! Не надо лживых клятв! Я их презираю, – Симилор полностью вошел в роль. Можно было подумать, что его негодование абсолютно искренне. – Если бы речь шла только обо мне, я бы промолчал. По отношению ко мне ты еще можешь вести себя, как последний подлец. Но я отец! Меня беспокоит будущее Саладена. Послушай, предлагаю тебе разделить эти деньги между нами. Тольк: поровну! А если ты не захочешь пойти мне навстречу, мне придется отобрать у тебя все!

Эшалот был добрым малым. Хотя слова Симилора обескуражили его, верный рыцарь Леокадии все же решил вступить со своим противников в переговоры. Однако Амедей был явно не в состоянии внять голосу рассудка. Сейчас это был совсем не тот Симилор, которого мы знали. Один его вид внушал ужас. Он напоминал разъяренного быка, узревшего красную тряпку тореадора. Симилора била дрожь. Казалось, он полностью лишился рассудка.

«Ну и дела! – подумал Эшалот. – Какой же он все-таки болтун! Если бы у него завелись деньги, он сразу спустил бы их на женщин и вино, а о Саладене даже и не вспомнил бы!»

Эшалот вздохнул, медленно засучил рукава и удостоверился, что его редингот застегнут на все пуговицы.

Закончив эти нехитрые приготовления, Эшалот шагнул к своему противнику.

– Конечно, мне не хотелось бы драться с другом детства, однако этого требует моя честь, – произнес доблестный рыцарь мамаши Лео.

До чего же простонародье любит говорить о чести! В низших слоях общества это слово употребляется гораздо чаще, чем в высших.

Симилор немедленно принял элегантную боксерскую стойку. Его натренированные ноги напоминали две пружины: возможно, читатель помнит, что эти ноги рисовали многие художники. Сжатые кулаки Симилора находились на уровне его лица. Он мотнул головой, и его шляпа отлетела в сторону.

Амедей был прекрасен. Любой, кто разбирается во французском боксе, нашел бы его стойку безупречной.

По старому обычаю Эшалот нагнулся и пошлепал ладонями по пыльному полу. Эшалот не был так искушен в теории драки, как его противник, поэтому выглядел менее картинно. Он расставил ноги и вытянул вперед руки.

– Ну, давай, Амедей, – спокойно сказал он. – Ты хочешь убить меня. Что ж, это вполне в твоем духе. Что касается меня, то я постараюсь лишь сломать тебе руку или ногу. Учти, это не со зла. Просто я защищаю чужие деньги.