Коре Холт - Конунг. Властитель и раб

Сказано сильно, я ожидаю увидеть, как конунг Сверрир поднимется и покинет ризницу.

Он этого не делает. Поводит пальцем – знак для стражника, – тот выходит и сразу возвращается с Халльвардом. Халльвард стоит белее снега. Конунг кивком подзывает его ближе. Халльвард подходит. Мы вглядываемся в него.

Конунг Сверрир говорит:

– Ты, Халльвард, убил человека во время прошлогоднего перемирия. На тебе грех, а закон суров, и суровее всего он к конунгу. Теперь ты отправишься в свой крестный путь. С великим мужеством провел ты последние дни, зная свою судьбу. Не пытался бежать от меня. Хранил верность конунгу страны до последнего дня. Но вот вопрос: кто вправе повесить тебя?

Он поворачивается к Магнусу, Орму и Николасу. Долго молчит, глядя на них. Все они много повидали на своем веку и отнимали жизни без жалости. Но я никогда не видел на их лицах столько почтительности и изумления, столько зависти и благоговения, как когда конунг страны обращался к приговоренному.

Сверрир говорит:

– Я вправе повесить Халльварда. Вы спросите, почему? Потому что я могу властвовать над людьми.

Он кивком отпускает Халльварда, встает, подходит к роскошному алтарю Богоматери и вещает оттуда конунгу Магнусу и его свите.

Конунг говорит:

– Я, Сверрир, готов дать тебе, Магнус, власть над Виком до твоего последнего дня. Там ты сможешь быть – не единовластным правителем, но соправителем. В той части страны мы оба будем равны. В остальной стране конунг я, и только я. Ты можешь подумать, что я жесток. Предположим, что ты прав. Но тебе известно, что мои люди искуснейшие в обращении с оружием, и известно, что я не колеблюсь, когда пробьет час взяться за оружие. Я охотно приветствую тебя, с почестями и при всем народе, Магнус! Нет нужды разглагольствовать об искренности наших чувств друг к другу в тот миг, Но здесь – в присутствии только наших немногих умудренных соратников – мы должны говорить одну правду. Я не отбираю твоей короны, Магнус! Ты уже достаточно зрелый, чтобы осилить это бремя, хотя это украшение тебе не по плечу. Но когда я надену корону, это будет по праву конунга. Из Вика рукой подать до страны данов. Там у тебя друзья. Оттуда ты сможешь получить помощь – если думаешь, что я нападу на тебя. В Вике ты почувствуешь себя уверенно. А значит, я туда не приду. Но остальная страна моя. Там я смогу чувствовать себя уверенно. Нам обоим нужна уверенность – нам и нашим людям: тебе и твоим побежденным, мне и моим биркебейнерам, редко проигрывающим сражения. Говорю это не для того, чтобы унизить тебя. Говорю это, чтобы воззвать к твоему трезвому рассудку. Тебе будут оказаны всяческие почести, Магнус! На глазах у народа я с почетом провожу тебя в твои владения – на шаг позади конунга страны.

Магнус вскакивает и вопит, Орм хватает его, Магнус кричит снова. Николас спокойно закрывает рукой рот конунга Магнуса и заставляет его замолчать.

Слюна появляется вокруг рта. Когда Николас убирает ладонь, она влажная от слюны. Он брезгует вытереть слюну собственным плащом и не может вытереть ее о скатерть, покрывающую стол между нами. Наклоняется и вытирает руку об обивку скамьи, на которой сидит.

Конунг Магнус теперь умолк. В горле сдавленное рыдание.

Тогда очень спокойно заговаривает Орм. Он говорит:

– Вестланд не твой по сей день, конунг Сверрир, и кто знает, что будет? Что Вик принадлежит Магнусу, не вызывает сомнения, как и то, что Трёндалёг и земли к северу принадлежат тебе. Но за Вестланд мы воюем несколько лет. Можно предположить – будем правдивы, – что ты победишь в этой распре. Можно также предположить, что это обойдется тебе дороже, чем ты думаешь, – по времени и потерям. Ты знаешь, что люди там – до сих пор – больше благоволят Магнусу, чем тебе. Ты ответишь: «Они меня не знают.» Может быть. Но если ты покоришь Вестланд – округу за округой, – люди узнают тебя с такой стороны, что путь к их дружбе окажется долог. А что если вы – таков мой совет конунгу Магнусу – будете править Вестландом попеременно: три года Магнус, три ты. Думаю, это будет лучше для вас обоих, а также для бондов и горожан. А каково твое мнение, государь?

Сверрир не отвечает, а поворачивается к Николасу:

– Мы должны договориться и о том, кто станет архиепископом вместо Эйстейна, если он предпочтет остаться в Англии до смерти…

Николас моргает – или нет, первый и последний раз я вижу, как легкая краска заливает его невозмутимое лицо. Сверрир в упор смотрит на него. Затем кивает мне. Я сначала почтительно кланяюсь конунгу Магнусу. Потом подхожу к Николасу и говорю: