Яков Свет: Последний инка

У самого экватора Писарро высадился на берег. Местные жители встретили незваных гостей весьма неприязненно. Вступать с ними в бой Писарро не решился – слишком мало было у него солдат. Между тем припасы на кораблях иссякли и нельзя было больше оставаться у этих негостеприимных берегов.

Писарро созвал военный совет. На этом совете Альмагро предложил разделить силы. Он вызвался вновь отправиться в Панаму за подкреплением. Большая же часть людей во главе с Писарро должна была, по его мнению, укрыться где-нибудь поблизости, в безопасном месте, и отсиживаться, пока он, Альмагро, не вернется из Панамы. После ожесточенных споров план Альмагро был принят.

Неподалеку от побережья Писарро и Альмагро отыскали Пустынный островок Гальо. Корабли отдали якорь у его берегов, и Писарро всем сообщил о решении военного совета.

Компаньоны Писарро, бесспорно, были людьми отважными. Все они прошли через огонь, воду и медные трубы конкисты [2], все они готовы были сложить свои буйные головы в любом походе, сулящем осязаемые выгоды.

Но их постоянно грызла черная зависть друг к другу, они не доверяли своим вожакам, им ничего не стоило предать и опорочить своего соратника и своего предводителя.

С Писарро им было по пути, пока он вел их к легким и быстрым победам, но оставаться на пустынном островке и ждать у моря погоды… Как бы не так!

На тайных сходках они решили: Писарро нужно вонзить нож в спину. Сделать это очень просто. Стоит только дать знать в Панаму, что Писарро желает уморить с голоду верных сынов Испании, что он намерен изменить его величеству королю, и новый губернатор вышлет боевые корабли к острову Гальо. Писарро схватят и вздернут на виселицу, а его несчастных спутников с честью доставят в Панаму.

Грамотеи тут же принялись строчить доносы. Эти доносы они украдкой вручили людям, которые должны были вместе с Альмагро возвратиться в Панаму. Альмагро отлично знал нрав своих «боевых товарищей» и в один прекрасный день приказал учинить на кораблях обыск. Обыск увенчался успехом, и Альмагро уничтожил все «жалобные письма».

Но стреляного воробья на мякине не проведешь. Заговорщикам удалось вложить в сверток хлопчатых тканей, который предназначался для супруги губернатора, донос на Писарро.

Это подметное письмо завершалось такими словами: «Берегитесь, сеньор губернатор, пастуха, который направляется к вам. Он пришел за овцами для мясника, который остался у нас».

Яснее ясного было, что пастух – это Альмагро, мясник – Писарро, а беззащитные овечки – люди, которых Альмагро собирался завербовать в Панаме.

Альмагро благополучно прибыл в Панаму. Письмецо, в котором речь шла о мяснике и овцах, не менее благополучно дошло до адресата.

Губернатор пришел в ярость. Альмагро и Луке (этот пайщик перуанской компании безотлучно сидел в Панаме и знал там все ходы и выходы) с большим трудом смягчили губернаторский гнев.

Но к предприятию Писарро губернатор утратил всякий интерес. Он велел снарядить два корабля и направить их к острову Га-льо. Писарро и всех его спутников командир этой флотилии должен был без промедлений доставить в Панаму. Альмагро губернатор никуда не пустил и оставил в Панаме как заложника.

Губернаторские корабли прибыли на остров. Приказ губернатора торжественно был зачитан всем его обитателям. Мгновенно толпа «благородных» рыцарей устремилась к кораблям.

Писарро преградил путь беглецам. Мечом он провел на песке линию с запада на восток и сказал: «Братья и товарищи! По сю сторону линии – путь на юг, к Перу и к богатству. По ту сторону – путь к Панаме и к нищете. Выбирайте!»

Тринадцать человек переступили черту и остались с Писарро. Все остальные погрузились на корабли.

Командир флотилии с распростертыми объятиями принял дезертиров и покинул остров. Писарро и его тринадцать приверженцев брошены были на произвол судьбы. У них не было ни корабля, ни съестных припасов. Правда, друг Писарро, капитан Руис, на губернаторских кораблях отправился в Панаму за помощью, но особых надежд на эту помощь не было: ведь Писарро ослушался приказа из Панамы, и губернатору ничего не стоило объявить его мятежником и смутьяном.

Писарро, однако, не пал духом. Он решил покинуть бесплодный остров Гальо и перебраться на лесистый островок Горгону, который лежал в ста пятидесяти километрах к северу.

Робинзон Писарро и тринадцать его Пятниц кое-как соорудили полуплот-полулодку и не без труда дошли до берегов Горгоны.