Мишель Зевако - Коррида

Великан зловеще улыбнулся.

Как ему повезло! Какой у него сегодня удачный день! Благодаря невероятному нахальству Пардальяна, который так по-дурацки бросился к нему прямо в руки, его месть будет более полной. Красная Борода решил, что ему удастся отомстить так, как он не смел даже надеяться.

Это же очень просто! Сейчас он схватит Пардальяна, свяжет его, потом заставит смотреть, как бесчестят эту девку, которую любит шевалье, а напоследок один удар кинжала навсегда избавит его от проклятого француза.

Красная Борода нисколько не сомневался, что все так и будет. Если даже предположить, что Пардальян станет сопротивляться, то он все равно окажется бессилен против пятнадцати головорезов!

Однако великан не был бы так уверен в успехе, если б знал, о чем думают его люди. Двое из них, Центурион и Барригон, действительно были настроены весьма решительно: у них имелись причины хранить верность Красной Бороде. Но этого нельзя было сказать об остальных тринадцати, которые вовсе не выказывали воодушевления. А ведь именно боевой дух решает вопрос о победителе… особенно когда противник так малочислен. Дело в том, что эти тринадцать уже имели дело с шевалье – в той самой пещере в подземелье дома с кипарисами, где им так здорово досталось. С тех пор они очень зауважали Пардальяна. К тому же им, как и всем в Севилье, было известно о подвигах шевалье, поэтому, когда бандиты узнали, кто именно преградил им дорогу, их пыл заметно поубавился.

К несчастью для себя, Красная Борода не умел читать мысли подчиненных. Великан был настолько уверен в своей победе, что решил немного позабавиться – поиграть с шевалье так, как играет кошка с мышкой, прежде чем прикончить ее.

– Что надо этому проходимцу? – Красная Борода постарался вложить в свои слова как можно больше иронии и презрения. – Если ему нужен кошелек, пусть поостережется, а не то вместо кошелька он получит вожжи, а то и веревку.

– Нет, малыш, – спокойно ответил Пардальян. – Если бы мне понадобился твой кошелек, я взял бы его в какой-нибудь другой день. Например, тогда на корриде, когда, чтобы спасти твою шкуру, мне пришлось причинить зло бедному животному, куда менее грубому, чем ты.

Великан собирался поиздеваться над своим врагом, однако ему пришлось признать, что в этой игре, как, впрочем, и во всех остальных, Пардальян ему не по зубам.

Красная Борода тут же утратил все свое хладнокровие. Когда он вспомнил, что враг спас ему жизнь, то задохнулся от ярости и от стыда. Ему больше не хотелось развлекаться. Великан прохрипел:

– Несчастный нечестивец! Теперь я ненавижу тебя еще больше… хотя и думал, что это невозможно…

– Черт возьми! Обратное меня удивило бы, – холодно заметил шевалье. – Что же касается вожжей, – продолжал наш герой, – то ими воспитывают таких невежественных мальчишек, как вы. Не знаю даже, что меня удерживает от того, чтобы проучить вас прямо здесь. Не плохо было бы узнать, по-прежнему ли вы так хорошо прыгаете… Вы еще помните, малыш?

В тот момент, когда Пардальян произносил слова «мальчишка» и «малыш», его интонация была просто неподражаема. Красная Борода бесился от ярости, он окончательно вышел из себя и, уже ничего не соображая, заорал:

– Что тебе надо?

– Мне? – удивленно переспросил шевалье. – Я всего-навсего хочу избавить тебя от твоей ноши. Ты же видишь, что эта девушка очень тяжела для твоих слабых рук… Малыш, ты ведь сейчас ее уронишь.

– Прочь! – завопил великан.

– Дальше вы не пойдете, – повторил Пардальян, вынимая шпагу.

Сейчас он боялся только одного: что великан все так же будет держать девушку на руках. Это бы ему сильно помешало.

К счастью, мозги великана работали куда хуже, чем мышцы. Он небрежно положил Жиральду на землю и ринулся на врага. В тот же момент на Пардальяна набросились и все остальные, но шевалье это мало занимало.

Все внимание он сосредоточил на Красной Бороде, полагая, и не без оснований, что, лишившись главаря, бандиты испугаются. И вот, улучив удобный момент, Пардальян всадил в великана свою шпагу.

Он проткнул его насквозь. Красная Борода выронил оружие и рухнул, истекая кровью.

Агония оказалась недолгой, и скоро великан испустил дух. Тогда шевалье повернулся к Центуриону. Он понимал: этот тоже хочет удовлетворить свою ненависть. Расправа была быстрой. Сначала Пардальян вонзил свою шпагу в плечо Центуриона, а затем ударом наотмашь отрубил кусок щеки Барригону, который ему весьма досаждал.