Бен Кейн: Охота на орлов

– Спасибо, опцион, – произнес Германик сухо.

Фенестела покраснел и отвернулся. Потом Германик уставился на Тулла изучающим взглядом и смотрел так долго, что центурион не выдержал и отвел глаза. «Огласи свой приговор и покончим с этим», – хотел сказать он.

– Мне кажется… – Германик помедлил.

Сердце бухнуло. Тулл опустил глаза и уставился в землю.

– Мне кажется, немногие смогли бы сделать то, что сделал ты.

Смущенный, Тулл поднял глаза и встретился с взглядом Германика.

– Господин?..

– Я принимаю людей такими, какие они есть. Ты кажешься мне прямым человеком, к тому же отважным и прекрасным командиром. Я верю тебе и твоим словам. Казнить тебя – значит напрасно потратить твою жизнь и лишить империю верного сына.

– Я… – начал было Тулл и умолк.

Германик усмехнулся.

– Тебя не казнят и не накажут за нарушение запрета, центурион, и твоего опциона тоже. На твоем месте я тоже приехал бы в Рим, чтобы увидеть такое зрелище, как триумф Тиберия – первый триумф за тридцать лет.

– Да, господин. Благодарю, господин, – выдавил Тулл.

– Мое милосердие не совсем бескорыстно. Император, да благословят его боги, собирается назначить меня правителем провинций – Трех Галлий и Германии. Мне потребуются хорошие солдаты. Надежные командиры, такие как ты. – Тулл изо всех сил старался не выдать удивления и радости, а Германик продолжал: – Унижение, которому мы подверглись из-за Арминия, не может быть забыто. И оно не будет забыто. Я поведу мои легионы за Рейн, и мы вернем все, что потеряли. Я говорю не только о землях и богатствах, но и о трех орлах. Вы поможете мне в этом? Хотите принять участие в мщении Рима?

– Для меня это будет честью, господин, – произнес Тулл и тут же услышал одобрительное ворчание Фенестелы.

– Хорошо. – Германик хлопнул центуриона по плечу. – Я найду тебя, когда приеду на границу. Скорее возвращайтесь к своим обязанностям в Пятом легионе, договорились?

– Конечно, господин. – Тулл изумленно смотрел, как Германик подзывает коня, садится верхом и уезжает. Преторианцы последовали за ним.

У центуриона тряслись колени. Он тяжело сел на крыльцо ближайшей лавки. Фенестела же чуть не пустился в пляс.

– Кто бы мог подумать, а?

– Да уж, – пробормотал Тулл, размышляя о том, как в один миг он избежал неминуемой смерти и получил похвалу самого внучатого племянника императора, а главное, что теперь у него появилась возможность вернуть себе честное имя. Как такое могло случиться?

Воистину, боги улыбались ему в этот день. Мало того, у Тулла возникло вдруг предчувствие, что ровно такого же благоволения он заслужит, когда отправится мстить и охотиться за орлом своего старого легиона.

В конце лета на германской границе, в громадном временном лагере возле городка Ара Убиорум, были собраны четыре приписанных к данной местности римских легиона – Первый, Пятый, Двадцатый и Двадцать первый. Проведя большую часть дня на продуваемом всеми ветрами плацу возле лагеря, где муштровал подчиненных, Тулл решил наведаться в «Сеть и трезубец», свою любимую пивнушку. Располагалась она в раскинувшейся недалеко от лагеря палаточной деревне. Учебные маневры и расписанные на год вперед штабные планы свели половину войск провинции в одно место – недалеко от границы с германцами, у Ара Убиорума. Как обычно, армию сопровождала целая орда попутчиков – торговцы всех мастей, содержатели гостиниц, продавцы продуктов, шлюхи, предсказатели и прочие. Рядом с армейским лагерем они разбивали свой, предоставляя шестнадцати тысячам легионеров товары и услуги разного рода.

Когда центурион, усталый, с пересохшим горлом, добрался до харчевни, его любимое место оказалось занятым. Но он и виду не подал – за место ведь не плачено – и уселся неподалеку на свободную скамью. Пивнушка нравилась ему по нескольким причинам: помещалась она в маленькой палатке рядом с приличным борделем и не бросалась в глаза. Владелец ее был отставным солдатом – служил когда-то опционом, – не давал спуску перебравшим клиентам и сохранил недоброе чувство юмора. Вином он торговал приличным, да и еду предлагал неплохую.

Цены на то и другое выставлялись выше обычных, что не устраивало простых солдат, и харчевню посещали в основном командиры разных рангов. Тулла, прослужившего едва ли не всю жизнь в легионах, такое положение дел устраивало вполне. Он любил своих подчиненных, среди которых попадались и изрядные мерзавцы, любил центурию, которой командовал последние пять лет, но по исполнении обязанностей предпочитал расслабиться. Коротко говоря, в часы досуга он не терпел присутствия рядом рядовых легионеров.