Ганс Бауман: Я шел с Ганнибалом. Историко-приключенческая повесть

— Он хотел оспорить твое право на это место, — объяснил ему Морик.

Старик отнесся к этому спокойно.

— Хватит нам всем, — уверил он еще раз и засунул новый загоревшийся сук поглубже в огонь.

Вскоре после этого вернулась Тана. Она несла деревянное блюдо, на котором лежали две рыбы и кусок хлеба.

— Все, что осталось, — сказала она и протянула блюдо незнакомцу.

— Почему не пришел отец? — спросил старик. — Ты его не позвала?

— Нет, — сказала Тана. — Завтра видно будет. Он думает, что мы еще копаем.

— Я с утра ничего не ел, — извинился старик, принимаясь за угощение.

Рыба ему понравилась. Он выпил воды и хотел передать блюдо детям.

— Разделите вторую рыбу! Попробуйте, она вкусная. Но Тана отказалась:

— Мы уже ели.

Ей нравилось смотреть, с каким аппетитом старик ест. Когда он справился со второй рыбой, Морик опять пристал к нему:

— Почему не открыть сейчас? Только заглянем в эту шахту!

— Не раньше завтрашнего утра, — решительно сказал старик. — Я хочу, чтобы, когда мы откроем шахту, там все сверкало.

— Мы могли бы опустить туда горящую ветку, — предложил Морик.

— Будет мало света, — упрямо возразил старик.

Потом он задумался.

— Чем мне вам отплатить? — Он ударил себя кулаком в грудь. — Вы помогли этому старому бродяге! Почему — это его не беспокоит. Вы принесли ему поесть! Но ему не нравится, что вы с ним скучаете.

Некоторое время он ворошил угли, словно что-то искал там.

Неожиданно старик поднял глаза:

— Можно копать дальше!

— Но ты же только что не хотел этого! — удивился Морик.

— Не в этой яме, — сказал старик. — Здесь! — Он опять ударил себя кулаком в грудь. — Здесь тоже кое-что спрятано! — Он сощурил глаза. — Может быть это звучит бредово, но я знаю, что говорю: здесь зарыт слон! Его зовут Сур. Нравится вам это имя?

Тана и Морик озадаченно взглянули на него. Они не были уверены, всерьез ли он ждет ответа.

— Я знаю, что говорю! — повторил старик. — Там, внутри, Сур. Я увидел его, когда был еще мальчишкой. С тех пор мы не разлучались ни на один день. Сперва я следовал за ним, потом он за мной. Мы проделали трудный путь: до больших гор, а потом через горы, всегда покрытые снегом, все дальше — до самых ворот Рима…

— Ты шел с Ганнибалом? — с волнением спросил Морик.

— Все началось тут, — сказал старик. — Отсюда Сур унес меня, и сюда мы опять вернулись. — Он что-то поискал глазами в темноте. — Прошло столько лет, а здесь все еще одни развалины! — Он взглянул на Морика. — Сколько тебе лет? Двенадцать? Я был не старше тебя, когда разрушили Сагунт. Я лежал вон там, всего в нескольких шагах отсюда. Я не мог пошевелиться, потому что был наполовину засыпан. Вокруг рушились дома. Город пылал, как костер. Жар опалил мне брови и волосы. Потом на меня опустилась ночь. Я не знаю, сколько она длилась.

Старик придвинулся к костру, на его лицо упали отблески огня.

— И никто тебя не вытащил? — спросила Тана.

— Никого не было, — объяснил старик. — Кто не умер, тех угнали, как скот, и это было хуже смерти. Город был мертв. Я лежал неподвижно, и чужеземцы, рыскавшие по городу, подумали, что и я мертв. Только Сур не ошибся. Слон, который мог раздавить меня одной ногой, поднял ее, едва коснувшись моего плеча. От этого прикосновения я и очнулся.

Тана испуганно взглянула на старика:

— На тебя наступил слон — и ты остался в живых?

— Ни один слон не наступит на живое! — успокоил ее старик. — Когда я пришел в себя, то увидел над собой огромную гору: слона. У него был только один бивень. Он протянул мне хобот. Взгляд слоновьих глаз как будто придал мне храбрости. С того момента, как начался штурм города, для нас не было ничего ужаснее этих колоссов, которых гнали на городские стены. Но этот слон, так неожиданно возникший передо мной, не вызвал во мне никакого страха. Наоборот, я почувствовал, что теперь со мной ничего не может случиться. Эта мысль возникла не в голове — она пришла из сердца.

Погонщик слез со слона, чтобы узнать, в чем дело. Он увидел меня. Он был одним из тех, кого посылали в разрушенный город на поиски оставшихся в живых. Это был немолодой человек. Через лоб на левую щеку бежал шрам, словно его лицо разорвало молнией. Я смотрел на него со страхом. Тут слон прикоснулся к нему своим единственным бивнем. Погонщик обернулся. Он кивнул так, будто слон сказал ему что-то, вытащил меня из-под обломков и взял с собой. С тех пор прошло уже столько лет, что я перестал их считать…

— А где ты был потом? — спросила Тана.