Александр Красницкий - Князь Святослав

Князь Идар был весел и уверен в успехе. Он убеждал Алка, что царю негде спрятаться. Впереди река Дон, а за ней кочуют печенеги. Только безумец решиться войти в землю печенегов, ибо там ждет беглецов неминуемая смерть.

– Теперь уже скоро, – говорил Идар. – Закатный ветер пахнет речной водой, царю Иосифу думать надо, куда повернуть коней. Крепко думать! Только две дороги у него осталось: на полдень, к морю, и к северной стороне – на Саркел...

Царь Иосиф повернул на север, к Саркелу.

Саркел по-хазарски означает «Белый дом».

Свое название Саркел перенял у старой хазарской крепости, которая была построена на другом берегу Дона действительно из белоснежного камня-известняка. Старая крепость давно разрушилась, обломки ее заросли колючей степной травой, а вот название осталось в памяти людей. Когда на левом берегу Дона построили новую крепость, название Саркел осталось ей как бы в наследство.

В новом Саркеле не было ничего, чтобы оправдывало старое название. Стены крепости были сложены из красно-бурых квадратных кирпичей. Шестнадцать башен, как зубы сказочного дракона, угрожающе поднимались над стенами. Еще две башни, самые высокие и мощные, стояли внутри крепости. Оттуда стража следила за степью. Ночью на башнях зажигали костры, чтобы путники могли и в темноте найти крепость.

Но попасть в крепость было нелегко. Она отгородилась от степи не только крепостными стенами, но и водой. С трех сторон мыс, на котором стоял Саркел, омывался волнами реки, а с четвертой – восточной стороны – были выкопаны два широких и глубоких рва, тоже наполненных водой.

Что-то чужое, нездешнее было в облике Саркела.

Хазары-кочевники говорили о Саркеле с суеверным страхом и старались по возможности не приближаться к его стенам цвета запекшейся крови.

Как ненасытное чудовище, Саркел поглощал целые стада быков и баранов, длинные обозы с хлебом и другими припасами, тысячи бурдюков с кобыльим молоком и вином, взамен выплескивая в степь только летучие отряды свирепых царских наемников – гузов.

Как торчащая заноза, торчал Саркел в зеленом теле степей – зловещий, непонятный, ненужный населявшим эту степь людям...

Крепость Саркел подняли из земли честолюбивые замыслы хазарского царя, но осуществили эти замыслы не сами хазары, а пришельцы – византийцы. По просьбе царя византийский император Феофил прислал своих зодчих и мастеров, которые построили крепость по привычному византийскому образцу.

В Саркеле селились разноплеменные, разноязычные, отчужденные друг от друга люди: болгары, буртасы, иудеи. А за внутренней стеной, в цитадели, стояли гарнизоном триста наемников-гузов. Царь не доверял собственному народу. Хазар-кочевников допускали в крепость только днем, в небольшом числе, и оружие они должны были оставлять возле воротной башни. И наемникам-гузам царь тоже не очень-то доверял, заменял гарнизон ежегодно, чтобы не успела созреть измена.

Жизнь в Саркеле текла уныло и однообразно.

Мастера-ремесленники копошились в своих темных землянках, крутили гончарные круги, выстукивали молотками по наковальням, дубили в чанах вонючие кожи.

Уличные торговцы раскладывали прямо на земле свои нехитрые товары и дремали, присев на корточки, прислонившись спиной к стене.

А в цитадели рядом с домами стояли войлочные юрты гузов. Кочевники сохраняли свой образ жизни, варили пищу в котлах над кострами, тянули свои заунывные, грустные песни. Только за хорошую плату они соглашались запереться в эти тесные для степняков каменные стены.

Наместником Саркела всегда назначался близкий родственник царя, младший брат или племянник. Хазарские беки говорили с обидой, что не Хазарии принадлежит крепость, а лично царю. В этом была большая доля правды. Царь Иосиф смотрел на Саркел как на последнее убежище в случае смертельной опасности. Здесь он хотел отсидеться под защитой крепких каменных стен и верного гарнизона, пока князь Святослав не покинет Хазарии. Потом можно попытаться сложить из обломков некое величественное здание державы Кагана. Главное – выиграть время...

Царь Иосиф выиграл бешеную гонку по степи. Тяжелые, окованные железными полосами ворота Саркела захлопнулись за спиной царя раньше, чем погоня успела добежать до внешнего рва.

Князь Идар переломил и с досадой швырнул на землю свою плеть. Плеть, которая не сумела взбодрить коня настолько, чтобы он догнал врага, недостойна висеть на руке воина!

Потом печенежский князь уселся на ковер, раскинутый слугами на возвышенном месте поодаль от города, и принялся неторопливо отхлебывать из чаши кобылье молоко, показывая своим безразличием, что дело свое он сделал, безошибочно привел погоню по следам царя, а остальное его не касается. Печенеги штурмовать каменные стены не привыкли, пусть руссы сами думают, как поступать...