— У нас еще пятнадцать минут. Я вижу, где они остановились.
Костас опять недовольно хмыкнул. Джек передал ему бутылку воды.
— Постарайся пить как можно больше. Обезвоживание нам ни к чему!
— Очень кстати, дружище! Молодца! — Работая в головном офисе ММУ в Англии, Костас выучил несколько ходовых выражений — правда, употреблял он их далеко не всегда к месту. А вот произношение так и осталось американским: грек окончил в Штатах школу и университет.
Костас взял бутылку и шумно опустошил ее наполовину.
— Классные очки, — заметил Джек.
— Джереми подарил, — отдуваясь, ответил Костас, — на прощание, когда мы вернулись с Юкатана. Так мило…
— Серьезно?!
— Ну может, он так пошутил! Да мне все равно. Главное — глаза защищают. — Костас вернул бутылку Джеку и снова лег на дно лодки. — А тебя, что никогда не подкалывали?
— Ха! Бывало! Но только по-другому.
— Не верю, вокруг тебя одни ботаники. Может, кто из команды?
— Нет, в Кембриджском университете был один тип. Ну там же только самые-самые! Самые умные и самые странные. Тот парень таскался повсюду с переносной доской и дотошно объяснял каждому встречному сицилийцу устройство роторно-поршневого двигателя Ванкеля. Настоящий оригинал! А потом я познакомился с тобой!
— И со старым добрым американским ноу-хау! Не знаю, как вам, а нам в МТИ [4] Массачусетский технологический институт.
дали представление о реальном мире. — Костас вырвал бутылку с водой из рук Джека и сделал большой глоток. — Ну да ладно. А что скажешь про судно, которое обнаружили здесь двадцать лет назад? Нашли что-нибудь стоящее?
— Римское торговое судно. Самое что ни есть обыкновенное, — ответил Джек. — Примерно двести цилиндрических глиняных амфор с оливковым маслом и рыбным соусом. Видимо, направлялось к африканской пустыне, в Тунис, к югу от нас. Да еще прекрасная коллекция керамики с камбуза корабля. По нашим подсчетам, предметы относятся к 200 году нашей эры. Но это все ерунда по сравнению с тем, что мы нашли…
Повисшую паузу прервал громкий храп. Джек снова пнул Костаса. Тот чуть не свалился за борт. Здоровяк поднял очки на лоб и непонимающе взглянул на друга:
— А? Ты что-то сказал?
— Я, конечно, понимаю, тебе без дневного сна никак не обойтись. Но скоро ребят поднимать.
Костас хмыкнул, с трудом опершись на локоть. Потом погладил щетину и заявил со знанием дела:
— Со сном не шутят!
Поднявшись, он снял солнцезащитные очки и потер глаза. Джек обеспокоенно смотрел на друга.
— Помятый ты какой-то! Взял бы передышку. А то сразу бросился за работу, как только мы вернулись с Юкатана. Прошло уже больше месяца…
— Хватит мне слюни подтирать!
— Мне пришлось себе сопли и слезы подтирать, умоляя совет директоров расширить штат инженеров, — ненавязчиво напомнил Джек. — Возьми кого-нибудь в помощники. Научись делегировать, в конце концов.
— И это ты мне говоришь?! — парировал Костас. — Назови хоть один археологический проект ММУ за последние десять лет, который обошелся без твоего участия!
— Я не шучу.
— Я тоже. — Костас потянулся и выдавил усталую улыбку. — Хорошо, поваляюсь недельку у дядиного бассейна в Греции. Прости, похоже, я задремал! Ты что-то говорил об интересной находке…
— Да. Она как раз сейчас под нами, там, где Пит и Энди должны были закрепить страховочный трос. Старинный деревянный сундук с запечатанными оловянными коробочками. В нем мы обнаружили больше сотни деревянных контейнеров с мазями и порошками, в том числе измельченную корицу и тмин. Удивительно, правда? Но не в этом соль. Вскоре мы нашли большой кусок темного смолистого материала весом приблизительно два килограмма. Вначале решили, что это специальный запас канифоли для смоления тимберса, чтобы не проникала вода. Но лабораторные анализы дали поразительные результаты.
— Продолжай.
— Оказалось, это то, что в древности называли lacrymae papaveris, маковые слезы, Papaver somniferum. Вязкое молочко из чашечки черного мака. Другими словами, опиум.
— Серьезно?!
— Римский писатель Плиний Старший упоминает о нем в «Естественной истории».
— Это который погиб во время извержения Везувия?
— Именно. В свободное от писательской деятельности время Плиний руководил римским флотом в Мисене — крупнейшей военно-морской базе Неаполитанского залива. Он был в курсе всех товаров, привозимых моряками с Востока, и того, чем промышляли египетские и сирийские торговцы. Лучший опиум шел из далекой Бактрии, расположенной высоко в горах у восточной границы империи за Персией на территории современного Афганистана.
Читать дальше