С длинными волосами, загоревший, возмужавший, Сути был в ожерелье из золота, на поясе набедренной повязки висел кинжал с золотой рукояткой.
– Кто будет подходить первым?
– Ты еще соблюдаешь наши порядки?
Сути приблизился. Мужчины стояли друг против друга.
– Ты оставил меня, Пазаир.
– Ни на мгновение.
– Могу ли я тебе верить?
– Разве я тебе когда-нибудь лгал? Мой пост визиря запрещал мне нарушить закон и изменить решение суда в твою пользу. Гарнизон Чару не преследовал тебя после побега именно потому, что я удержал его внутри крепости. Потом я потерял твой след, но знал, что ты вернешься. Я должен был объявиться, и вот я здесь. Мне бы хотелось появиться здесь без огласки, но возможно и так.
– Я мятежник в твоих глазах.
– На тебя никто не жаловался.
– Я занял Коптос.
– Ни одного погибшего или раненого, ни одного столкновения такого рода.
– А градоначальник?
– Он обратился к войску, которое стоит лагерем неподалеку. С моей точки зрения, никакого непоправимого урона нанесено не было.
– Ты забыл, что по закону я должен стать рабом госпожи Тапени.
– Госпожа Тапени лишена прежних прав. Так она поплатилась за свою жалкую попытку союза с Бел-Траном. Твоя жена и не представляла, что он настолько презирает женщин.
– Это означает...
– Это означает, что можно огласить развод, если ты этого хочешь. Ты сможешь также потребовать часть имущества, но этого я тебе не советую, так как вся процедура займет слишком много времени.
– Мне плевать на имущество!
– Твоя золотая богиня одарит тебя?
– Пантера спасла мне жизнь в Нубии, но египетское правосудие обрекло ее на изгнание.
– Не совсем так, потому что ее вина связана с твоей судьбой. Кроме того, ее героический поступок по отношению к египтянину позволяет мне пересмотреть решение суда. Пантера может свободно находиться на нашей земле.
– Ты говоришь правду?
– Будучи визирем, я обязан это делать. Решения, принятые по справедливости, будут подтверждены судом.
– Я не верю.
– Ты не прав. Я говорю не просто как твой кровный брат, а как египетский визирь.
– Не скомпрометируешь ли ты себя?
– Это не столь важно. С началом паводка я буду смещен со своего поста и заключен под стражу. Победа Бел-Трана и его союзников кажется неотвратимой.
– Азиаты?
– Бел-Тран специально послал им золото плохого качества, фараону придется расплачиваться за это. Чтобы исправить положение, надо отправить еще столько же золота, только настоящего, высшей пробы. У меня нет времени для того, чтобы восстановить наши запасы, разграбленные Бел-Траном. Короче, ловушка захлопнулась. По крайней мере, я спасу тебя и Пантеру. Насладись Египтом в эти последние недели, которые отделяют нас от отречения Рамсеса от престола, а потом покинь его. Эта страна будет ввергнута в преисподнюю, оказавшись во власти греческого золота и самой прозаической, низменной выгоды.
– У меня есть золото.
– То, которое украл полководец Ашер, а ты вернул?
– Его почти хватит, чтобы оплатить египетские долги.
– Благодаря тебе мы избежим войны.
– Ты бы должен был еще полюбопытствовать.
– Это отказ?
– Ты не понимаешь: я открыл город золота, затерянный в пустыне. Огромные запасы драгоценного металла! Я передам Коптосу колесницу, заполненную слитками, а Египту – золото, необходимое для азиатов.
– А Пантера на это согласится?
– Тебе потребуется много убедительности, вот и повод проявить твой талант, – улыбнулся Сути, и друзья заключили друг друга в объятия.
* * *
Во время праздников, посвященных богу Мину, весь Коптос предавался самому разнузданному веселью, когда-либо виданному в Египте. Мин олицетворял собой небесное и земное плодородие и побуждал юношей и девушек соединяться во взаимном порыве желания. Как только было объявлено о перемирии, радость нахлынула с удвоенной силой.
По решению визиря, Коптос получал золото Сути, не облагаемое налогами. Ливийцы были отправлены пехотинцами в корпус армии, расквартированный в Фивах, а нубийцы – в элитные отряды лучников, в то время как стражи пустыни снова занялись своим делом – охраной караванов и горнорабочих, не понеся наказания.
И жители, и армия пировали и веселились. Всюду слышался смех. Сути и Пантера принимали визиря и Нефрет в доме градоначальника, снова переданном правителю Коптоса. Белокурая ливийка, сверкающая золотыми украшениями, недовольно хмурилась.
– Я отказываюсь покинуть город. Мы взяли его, он принадлежит нам.
Читать дальше