Александр Дюма: Сын Портоса

Не понимая смысла его слов и видя, что алчный взгляд негодяя не отрывается от драгоценного камня на ее пальце, Аврора взмолилась.

— Но это кольцо вовсе не такое дорогое, как вам кажется. Для меня оно ценно просто как подарок…

— От поклонника, не так ли? Разумеется, это дар любви. Но черт возьми, вам не составит труда приобрести другого возлюбленного, который сделает еще более прекрасный подарок!

При этих словах девушка гордо выпрямилась, а в ее глазах сверкнул гнев.

— Трус! Только потому, что никто из присутствующих здесь мужчин не защищает меня, вы позволяете себе оскорблять даму!

И она закрыла лицо руками, словно обороняясь от дальнейших гнусностей рассматривающего ее головореза. В этой позе она казалась еще более привлекательной, и взгляд Корбюффа внезапно зажегся грубым вожделением. Двинув коня в сторону Авроры, он хрипло воскликнул:

— Так вы еще показываете здесь коготки? Ну что ж, значит, без насилия не обойтись! Я возьму у вас не только кольцо, но и поцелуй в качестве трофея.

— Прочь, или ты будешь наказан за свою наглость, мошенник! — послышался громовой голос, и в тот же миг железные руки сжали авантюриста мертвой хваткой, выдернув его из седла, словно он был малым ребенком.

— Помогите! — завопил полузадушенный негодяй.

Его четверо сообщников вскинули мушкеты, но Жоэль, ибо это был он, быстрым прыжком очутился между девушкой и полковником королевских мародеров, держа последнего в воздухе на вытянутых руках, словно охотник, показывающий кролика бешено лающей стае гончих, и закрывшись им, как щитом, от пуль, которыми ему угрожали нацеленные на него дула.

— Ну, что ж — спокойно сказал он, — стреляйте, если хотите, но вы только нашпигуете свинцом вашего главаря.

— Нет-нет, не стреляйте, во имя дьявола! — в отчаянии простонал Корбюфф.

Дула мушкетов поднялись вверх, но бретонец не опустил свой щит.

— Теперь, ребята, — продолжал он с тем же спокойствием, — поговорим о деле. Полагаю, у каждого из вас в ружье по пуле? Ну, я не возражаю купить их — все четыре.

Послышались протесты, а лейтенант Взломщик нетерпеливо осведомился:

— Сколько за каждую?

— За все — то, что мои спутники положили в эту шляпу.

Четверо бандитов обменялись удивленными взглядами.

— Все, что вам понадобится сделать, — продолжал тем временем молодой человек, — это разрядить ваши мушкеты вон в ту стаю птиц, и я тотчас передам вам вашу добычу. В противном случае берегитесь: при малейшем признаке сопротивления я сверну шею вашему капитану или полковнику — чины мне безразличны, когда я сворачиваю шею стервятникам, — а потом перебью его трупом вас всех — каждого в свою очередь, говоря словами моего достойного наставника, священника из Локмариа.

Во время этой тирады несчастный Корбюфф являл собой предельно жалкое зрелище. Куда только подевалась его циничная и зловещая усмешка! Маска хвастливого забияки упала, представив на всеобщее обозрение злобного труса. Тщетно извивался он в железных руках своего противника, которые, словно щипцы, по-прежнему держали его, защищая грудь бретонца от пуль грабителей. Последние совещались вполголоса.

— Ладно, по рукам, — заявил наконец Взломщик, сделав знак своим товарищам, после чего все четверо одновременно выпалили из мушкетов в воздух.

— Берите деньги, — сказал Жоэль, пнув шляпу носком сапога.

«Лейтенант» проехал вперед, спешился и схватил шляпу. Снова поспешно сев на лошадь с той же скоростью, он однако не вернулся к друзьям, поджидавшим его с жадными взглядами, а дал шпоры коню, свернул налево, перескочил канаву, отделяющую дорогу от луга, и поскакал прочь по полям.

— Мошенник! Предатель! Держите его! — завопили Вор, Грабитель и Карманник, протестуя таким образом против присвоения общего достояния, после чего, повинуясь внезапному импульсу, одновременно поскакали в погоню.

— Отдай наши деньги, ворюга! — хором орали охотники на человека.

— Наши деньги! — словно эхо, вторили им нотариус, судовой поставщик и торговцы сардинами, глядя, как похититель шляпы и ее содержимого, а также его преследователи исчезают за горизонтом.

Тем временем Жоэль поставил на ноги доблестного рыцаря большой дороги Корбюффа, все еще корчившегося в его руках.

— Теперь, мой капитан головорезов, покажите нам вашу шпагу. Не хочу убивать вас, не позволив защищаться.