Джон Рэтклиф: Роковой бриллиант дома Романовых

— Я обещаю вам это, мой друг.

Несколько красногвардейцев толкнули Бренкена во двор. Он слышал, как умчался грузовик. Он слышал первые выстрелы в городе. Крики приближались. Вокруг него стояла свора китайцев. Офицер с монгольским лицом взволнованно приказал:

— Стреляй!

Раздался залп… Потом китайцы разбежались. Слишком поздно! Во двор ворвались всадники. Впереди молодая девушка во френче с карабином через седло.

— Дорогой! Любимый! Говори! Кричи же! Кричи, чтобы я знала, что это не сон! Ты жив?

— Я живу, — сказал Бренкен совсем тихо затуманенным голосом, я живу… несмотря на расправу.

Смеясь и плача, Настя повисла на его шее. Один из всадников подошел и сказал:

— Ни одного попадания. Странно!

Трубные звуки. Все еще слышны ружейные залпы. Теперь к ним присоединился звук пулеметов.

Белые вступали в город.

Артиллерия… пехота… все покрыты пылью и грязью от беспрерывных боев и переходов…

— Товарищи! — сказал Бренкен, заключая в свои объятия возлюбленную: Товарищи!.. Царица… царь… великие княжны!..

— Убиты, — ответил один из всадников. Настя с плачем спрятала свое лицо на груди любимого человека.

Подлетел ординарец.

— Господина полковника фон Бренкена немедленно просит к себе командующий армией!

Через пять минут минут курьер царицы стоял перед командующим армией. Тот обнял его.

— Я только что нашел среди захваченной корреспонденции письмо, адресованное вам, — сказал он.

Письмо было написано женским почерком.

Бренкен прочел вполголоса:

"Накануне расстрела я заменила боевые патроны в винтовках китайцев холостыми зарядами.

Лу де Ли".

— Величайшая преступница между двумя океанами! — произнес главнокомандующий.

— Женщина! — пробормотала Настя.

Конец.