Михаил Смирнов - Операция «Театр» (сборник)

В дверь постучали. Генерал медленно оторвал взгляд от документов и изрек:

— Войдите.

В кабинет бесшумно вошел адъютант с папкой в руке. Сделал поклон и отчеканил:

— Срочная шифровка из Улан-Батора.

— Давайте, — бросил генерал.

Офицер быстро прошел к рабочему столу хозяина кабинета и положил папку. Сделал поклон и моментально удалился.

Генерал открыл папку, быстро пробежался по тесту переведенной на японский ящик шифровки.

«Итак, русские решили отправить дары Монголии в Россию на грузовой машине в сопровождении броневика БА-20, — задумался. — Наши люди сожгли машину, но броневик ушел. Обследование остатков сгоревшей машины ничего не дало… Бумажные деньги могли сгореть, но вот золото никак не могло исчезнуть… Может, дары в броневике? Хотя, — напряг память, — судя по классификации бронемашины, у нее минимальная полезная вместимость и грузоподъемность… Тогда… Может, русские ничего и не отправляли с этим рейсом, а это был отвлекающий маневр?.. — ругнулся про себя. — Отвратительно бездарно работает агентурная сеть! А подполковник Хираи что там делает?.. Надо им всем вставить!» — вызвал адъютанта для составления срочной шифровки…

Стало совсем темно.

Вот впереди показалось поселение.

— Фу! Наконец Алтанбулаг! — вымолвила Урин. — А там, рукой подать и до границы.

В лунном отсвете можно было различить дома, юрты. Вот на дороге показалась стая собак.

— Где выйдет Наран? — спросил Ермолай.

— Он мне сказал, что сойдет в погранзоне, — ответила Урин.

Миновали поселение.

Прошло минут десять, и показались контуры освещенной погранзоны. Вот впереди и пограничный красный шлагбаум, невдалеке соответствующий флагшток. Машина остановилась.

Появились двое монгольских офицеров-пограничников.

Сергеев стал готовить документы для них. В это время из кузова выпрыгнул Наран, на одном его плече висел автомат, на другом пулемет. Капитан сразу вступил в разговор с пограничниками.

Ермолай хотел было выйти. Но Урин резко бросила:

— Не ходи, начальник, Наран разберется.

Разговор капитана и пограничников, как показалось Ермолаю, проходил на повышенных тонах, с использованием жестикуляции. Он стал прислушиваться. Из всех произносимых слов по-монгольски Ермолай лишь понял слово — химзащита.

«Очевидно, говорят они о характере нашего груза», — прикидывал Сергеев.

Один из пограничников запрыгнул на колесо машины, осмотрел кузов. При этом он поднял и затем опустил брезент. Через окно заглянул офицер и в кабину.

Громкие переговоры офицеров продолжались.

«Разговор затягивается», — забеспокоился Ермолай.

— Все будет нормально, — словно читая его мысли, спокойно бросила напарница.

Ермолай совсем не был уверен в этом.

Но вот красный шлагбаум медленно поднялся. Наран замахал рукой в его сторону, что-то крикнул.

— Можно ехать. Прощай, Монголия, — грустно бросила Урин. — Прощай, настоящий друг Наран.

«Прощай», — подумал и Ермолай.

Машина медленно двинулась на нейтральную полосу. А впереди виднелся полосатый черно-белый шлагбаум…

Москва, штаб-квартира

ГРУ ГШ Красной армии…

Полковник Селезнев получил служебный запрос из Улан-Удэ за подписью заместителя горотдела, капитана Галайбы, на лейтенанта Сергеева в связи с открытием уголовного дела.

Ранее полковник получил из Улан-Удэ от офицера службы, капитана Смелова, сообщение о произошедшем инциденте лейтенанта с гражданскими лицами. В сообщении действия Сергеева в возникшей нестандартной ситуации оценивались как правильные.

— Какого тогда… — недовольно ругнулся полковник, — надо этому Галайбе? Уголовное дело открыл!? Сергеев выполняет важное, государственное задание! А этот милицейский, тыловой капитан пытается помешать? Дело шьет!? Дудки вам, товарищи из НКВД! Мы своих в обиду не дадим!

Собрал документы и решительно направился в кабинет комиссара Голикова…

Машина медленно движется по темным заснеженным улицам города Кяхта. Посматривая на напарницу, Сергеев напряженно раздумывает, где и как они будут ночевать.

«Майор Сидоркин говорил, что в этом городе высока преступность, что работают вражеские агенты и что лучше его быстро проскочить. И отдохнуть, — вспомнил, — например, в городке Новоселенгинск… Но как проскочить Кяхту, Урин засыпает на ходу, баранку держит с трудом…».

— Знаю, о чем ты, Ермолай, думаешь, — изрекла Урин.