Амеде Ашар - Золотое руно

Вспомним теперь, что после успешного рекрутирования молодцов для своей банды д'Арпальер отправился к Шиврю, чтобы доложить о своих успехах. Они рассуждали о предстоящих делах. Д'Арпальер выражал сомнение (у дьявола, как известно, нюх острый), не предупрежден ли Монтестрюк относительно их плана.

— Нам надо торопиться, — добавил он.

— Я тоже так думаю, — произнес его собеседник. — Кроме того, у меня есть ещё идея. Я ведь не должен показывать вида, что вместе с вами. Поэтому по первому сигналу вам следует обнажить шпагу против меня.

— Буду готов. Только не слишком сильно поражайте меня.

— Заканчивать будем разоружением.

На том и договорились. В дальнейшем Сезар попытался использовать все свое влияние на кузину, чтобы ускорить отъезд из Зальцбурга.

Наконец, стало известно об отбытии Монлюсон. Капитан спешно отправился в известный трактир. Его дружки сидели за столом, усиленно занимаясь картами.

— Подъем! — Закричал он. — Этой ночью выходим. Быть наготове вечером.

И он бросил пару испанских дублонов на стол.

В ответ последовало «ура!». А уже этой ночью кучка вооруженных людей (кто их видел, думал, что они идут воевать с турками) направилась в неопределенном (для окружающих) направлении. Сам же капитан д'Арпальер поехал к горному массиву, пересекавшему дорогу, по которой должна была проехать Монлюсон.

Спустя несколько часов после того, как банда тихо снялась с места, придерживая оружие, чтобы оно не звякало, граф Шиврю уже подавал руку мадемуазель Монлюсон, помогал ей войти в карету вместе со своей теткой. Над Тиролем светило яркое солнце, что вдохновляло Шиврю на производство пошлых мадригалов.

— Посмотрите, — говорил он, — само небо с улыбкой встречает ваше путешествие. Похоже, вы и есть та утренняя заря, что должна осветить всю эту местность.

Но мадемуазель Монлюсон проявляла не более, чем весьма посредственное внимание своему сверхгалантному кузену: она знала цену его плоскому ухаживанию.

Итак, все заняли свои места. Впереди ехал Криктэн, слуга мадемуазель Монлюсон, замыкал кортеж Шиврю вместе со своим другом Лудеаком, который растачал возгласы восхищения по поводу открывавшегося перед ними ландшафта. Нет, это, оказывается, уже был не придворный, а пастух, что ли.

— По-моему, — болтал он, — нам должно здорово повезти в пути. У меня, знаете, такое чувство, ей-Богу, что мы встретим что-то прекрасное прежде всего для вас, мадемуазель, — обратился он к Монлюсон.

— В каком же виде оно появится перед нами? — полюбопытствовала она.

— Кто же знает? Может, это будет красавец на коне или вообще принц Прекрасный, в окружении свиты пажей и слуг, который пригласит вас отправиться в гостеприимное королевство.

— Где он, разумеется, предложит мне корону и свое сердце?

— Увидите, мадам, как бы даже и не лучше.

В то же самое утро принцесса Мамьяни с Сент-Эллисом прибыли в Зальцбург. Не отдыхая, принцесса направилась к епископу и попросила у него помощи в виде эскорта из определенных людей.

— Еще можно её спасти, — сказала она маркизу после успешного визита к епископу. — Благодарите Бога, что мы прибыли не слишком поздно.

Им стало известно, что граф Шиврю выигрывает у них не более четыре — пяти часов. Хотя и такое время с необходимой быстротой нагнать было нелегко. Принцесса также разузнала о группе вооруженных лиц, ночью направившихся в сторону дороги, по которой ехала Монлюсон.

— Нет сомнения, они ехали в засаду, — предположила принцесса. — Пока мы с вами тут болтаем, Монлюсон уже стала их жертвой.

— Что вы все о ней, да о ней! — воскликнул в сердцах Сент-Эллис. — Вы не нуждаетесь в моем обожании?

— Обожайте меня, но спасите ее!

— Извольте, мадам, я воспользуюсь талисманом, сокращающим все пути и открывающим двери.

— Отправились живее! — обратился он тут же к руководителю группы. — Тебе будет сотня пистолей, если ты пару часов превратишь в полчаса.

Две минуты спустя ещё одна группа выехала из Зальцбурга в том же направлении, что и первая. Последовали часы бешеной гонки, во время которой принцесса и маркиз беспрестанно обращались к руководителю, прося его гнать, как можно, быстрее.

Наконец, в какой-то момент тот обратил их внимание на клочья тумана, окутывавшие контуры ревущего потока, низвергавшегося с гор.

— Это там, — сказал он, показывая на него рукой. — Когда мы там будем, мы выиграем ещё полчаса.

В то время как принцесса Мамьяни и маркиз спускались вслед за своим ведущим по горному склону, мадемуазель Монлюсон готовилась пройти горным ущельем.