Елена Долгова - Камень ацтеков

В общем месиве тускло блеснул кусок металла — знакомый флюгер в виде морского дракона, который в лучшие времена венчал крышу дома Форстеров.

Баррет остановился, задыхаясь от усталости.

Перед ним высился громадный завал кирпича.

— Пэм!

Он нагнулся и попытался сдвинуть камни, каждый кирпич в отдельности легко поддавался, но, изъятый из груды, он вызывал общий обвал, и ничего не менялось — с тем же успехом можно по крупице разбирать песчаную кучу.

— Пэм, ты меня слышишь?

Развалины молчали. Рокот, далекий гул движущейся массы воды, шел от побережья. Даже если бы под руинами дома что-то шевельнулось, Питер не сумел бы расслышать ответа.

Он просто повернулся и побрел прочь — без особой цели, не обращая внимания на проливной дождь и не поднимая глаз, чтобы не видеть лишний раз надоевшую картину всеобщего разрушения.

— Питер.

Он обернулся.

Памела стояла за его спиной, длинные волосы намокли, платье тоже, но светлые, почти прозрачные глаза смотрели прямо, не моргая, в них не было ничего даже страха.

— Ты цела?

Баррет схватил женщину за руку и потянул ее в сторону северной окраины. Памела что-то отвечала, иногда ее ответы звучали бессмыслицей. Бегство отнимало у Баррета все силы — женщина, обычно легкая и довольно ловкая от природы, сейчас висела на нем инертным грузом. Развалины загромождали мостовую, приходилось или обходить их, или преодолевать, рискуя покалечиться на скользком камне.

— Мы тут словно крысы в лабиринте.

Памела упала плашмя, он поднял и перекинул ее через плечо — с таким грузом пришлось идти вдвое медленнее. На всякий случай Баррет обернулся назад. Огромная стена воды шла от гавани — он никогда не видел таких волн. Сквозь верхушку не просвечивало солнце. Серый вал был под цвет серому дню — дню, мокрому от морской воды и раскаленному от трескающейся земли, от ее природного зноя. Это неестественное сочетание — влага без прохлады, жара без ласкового света — угнетало больше всего.

— Ну все, черт возьми. Вставай, Пэм, хватайся за мою руку, и бежим. Если повезет, оно нас не догонит.

Они побежали прочь — падая и вставая, спотыкаясь, обходя трещины, раздирая себе руки о камни. Казалось, почва повышается так медленно, словно оба они не несутся со всех ног, а бредут по бесконечной плоской поверхности, усеянной мусором и битым камнем.

За спиной ударило, ухнуло, содрогнулось — повеяло ветром и влагой, мощью и разгулявшейся стихией.

Питер пробежал еще немного, остановился и обернулся, чтобы встретить океан лицом к лицу.

Зрелище поразило бы кого угодно.

Волна исчезла — она разлетелась, уничтожив себя и сокрушив сушу и город. Там, где раньше теснились дома, теперь плескалась вода. Муть не давала рассмотреть то, что навсегда оказалось на десятиярдовой глубине.

Памела плакала — Баррет достаточно видел ее истерик, но таких слез не замечал никогда — они катились по гладким щекам одна за другой, как бусины, не оставляя следа ни в ее глазах, ни на лице.

— Чудеса, да и только.

Ближе к вечеру они добрались до плантации. Деревянные постройки покосились, но выдержали все три толчка. Саундер ждал у порога с бесконечным терпением, свойственным только псам.

Брасье нашелся у потухшего очага — он сидел там усталый и ошеломленный, на лбу у француза наливался всеми цветами радуги громадный синяк.

— Добрый вечер, капитан.

— А ты что тут делаешь?

— Я подумал, что ты хочешь угостить меня прощальным ужином.

— А если бы я потонул?

— Кому быть повешенному, тот не утонет.

— Смотри, Ролан, — моя кружка… Одни черепки. Оказывается, я случайно разбил счастливую кружку.

— Я больше не буду ломать голову, почему Питеру Баррету отчаянно везло в карты.

Темнокожая служанка, сверкая яркими глазами, увела Памелу в задние комнаты.

— Как она? — поинтересовался Брасье.

— Цела физически. В остальном — трудно сказать. Зато я видел твоего старого знакомого — Тэдди. Не пугайся, парень отдал концы у меня на глазах, и бог смерти не явился, чтобы сделать для него исключение…

Брасье скрестил пальцы, отгоняя зло.

— Я даже и думать о нем не хочу. Хватит с меня перенесенных ужасов.

— Когда вода схлынет, нужно поискать уцелевших на побережье.

Баррет налил себе вина. Он не хотел думать о том, что случится завтра.

— Ты понимаешь, что часть острова просто смыло?

— Да, — сонно ответил Брасье.

— Но это все же не настоящий конец света. Мы живы, остались и другие… Видно, у индейских богов не хватило сил…