Дуров С. - Нерон, или Актер на троне

В начале 27 года император Тиберий оставил столицу и уехал на остров Капри, где прожил десять лет, лишь изредка наезжая в Рим. По его распоряжению на Капри было сооружено двенадцать великолепных вилл, названных именами богов. Самая роскошная из них, с нависающей над морем террасой, носила имя Юпитера. Здесь в ясные ночи император наблюдал звездное небо.

Через два года после отъезда Тиберия Сеян, обвинив Агриппину и Нерона в заговоре против императора, добился их осуждения. Объявленные врагами государства, они были сосланы: мать — на остров Пандатерию, сын — на остров Понтию. В 31 году, не выдержав испытаний, Нерон наложил на себя руки. Через два года умер от голода его брат Друз. Заточенный в подземелье Палатинского дворца, он в течение девяти дней не получал пищи и скончался в страшных мучениях, поедая набивку своего тюфяка.

В том же году, 18 октября, в ссылке угасла Агриппина. Одни говорили, что ее кончина была вызвана насильственным лишением пищи, другие — что она добровольно уморила себя голодом, когда узнала о жестокой участи Друза. Скорее всего, она сама распорядилась своей жизнью. «Агриппина, — пишет Тацит, — никогда не мирившаяся со скорбным уделом, жадно рвавшаяся к власти и поглощенная мужскими заботами, была свободна от женских слабостей».

Не избежал возмездия и Сеян. В октябре 31 года он был казнен. Вместе с ним погибла вся его семья, включая малолетних детей. Им была уготована мученическая смерть. Рассказывают, что девочка, когда ее с братом волокли в темницу, все время спрашивала:

— Куда меня тащат? Что я сделала? Я больше не буду… Лучше постегайте меня розгами и отпустите к маме, — умоляла она своих мучителей.

Поскольку удавить девственницу было делом неслыханным, то палач, перед тем как накинуть на нее петлю, предварительно надругался над ней.

О кознях Сеяна Тиберию сообщила Антония, мстящая временщику за своих внуков. Она единственная из всех римлян имела смелость раскрыть императору глаза на происки его любимца. Ее доверенному человеку, вольноотпущеннику Палланту, удалось преодолеть все заслоны из доносчиков и шпионов, которыми Сеян окружил на Капри Тиберия, проникнуть к императору и вручить ему разоблачительное послание Антонии.

Агриппина умерла ровно через два года день в день после казни Сеяна. Вслед за ее смертью последовала кончина ненавистной ей Планцины, избегшей в свое время наказания в связи с обвинением в отравлении Германика. Она собственноручно умертвила себя.

Сколько сил и страстей вложили все эти люди в достижение своих целей! И как плачевен их конец! Обдумывая события этого времени, Тацит заключает:

«Чем больше я размышляю о недавнем или давно минувшем, тем больше раскрывается передо мной, всегда и во всем, суетность дел человеческих». Безотрадной меланхолией веет от этих слов.

Названная именем матери, старшая дочь Германика родилась 6 ноября 15 года в Германии, в военном лагере римских легионеров, размещенных в низовьях Рейна. Здесь прошло ее младенчество. Каждое утро она пробуждалась под пение военных горнов и, вслушиваясь в многоголосный шум армейского лагеря, научилась различать хриплые голоса центурионов, отдающих команды. Звон мечей, стук топоров и топот марширующих на плацу солдат стали для нее привычнее звуков кифары.

Мать почти не занималась дочерью. Она старалась быть всегда рядом с мужем, входила во все его заботы, энергично вмешивалась в лагерную жизнь, разумеется, когда Германик отсутствовал и этого требовала ситуация.

Как мы уже знаем, в трехлетнем возрасте Агриппина оказалась в доме своей бабки Антонии, матери Германика. Здесь она получила суровое воспитание в духе староримских обычаев. Однако, несмотря на старания добродетельной Антонии, стыдливость и целомудрие — эти два украшения женщины — не привились ее внучкам. Строгие методы воспитания, сведение к минимуму поблажек и ласк не смогли противостоять общей атмосфере нравственной распущенности и испорченности, царившей в Риме. И толстые стены дома на Палатине не уберегли детей Германика от худших из пороков времени: половой разнузданности, наглости, кичливости.

Бабка ревностно поддерживала во внуках память об их выдающемся отце. О военных подвигах Германика постоянно напоминала триумфальная арка, воздвигнутая в его честь в Риме. На ней были выбиты слова «Знамена возвращены. Германцы повержены», повторенные на монете, отчеканенной по случаю этого незабываемого события.