Майкл Форд - Кровное родство

Все согласились с этим.

Попрощавшись со спартанцами, Аристодерм и ребята направились к гавани. Восемь факельщиков освещали им путь.

— Думаешь, этот мир продержится долго? — спросил Демаратос Лисандра, когда они шли по окраине города.

Лисандр подумал о тревожном перемирии между спартанцами и илотами за морем, о недоверии, которое все еще существовало между ними. Он понимал, что ненависть и в Спарте, и в Таренте подогревает обычный страх.

— Как ты думаешь? — повторил свой вопрос Демаратос.

— Я надеюсь на это, — ответил Лисандр.

Было уже темно, но Лисандр все шел, борясь со сном. Рука болела при каждом движении. Спартанцы прихватили с собой из Тарента продовольствие на обратную дорогу — свежий хлеб, гранаты, твердые сыры и консервированные лимоны, не забыв о жареной рыбе и вяленых окороках.

Тело Орфея все еще лежало на том месте, где он встретил смерть.

— Мы не должны оставлять его здесь, — сказал Лисандр.

Аристодерм внимательно посмотрел на мертвого.

— Мы не сможем отвести тело Орфея домой — не пройдет и дня, как оно начнет разлагаться. Мы похороним его в море.

Используя плащ Орфея в качестве временных носилок, Лисандр, Демаратос, Прокл и Леонид понесли мертвого товарища к берегу моря.

После недавно закончившейся битвы уцелела лишь одна лодка, на ней спартанцы группами по шесть человек начали переправляться на корабль. Пришлось совершить пять заходов. Воодушевление победой испарилось, когда начало светать.

Лисандр, как и большинство учеников, пребывал в угрюмом настроении. Они выиграли битву, но потеряли пятьдесят своих друзей.

— Выспитесь хорошо, — сказал Аристодерм. — Грести начнем на рассвете. — Он погасил фонарь корабля, и всех окутала темнота.

Лисандр слушал, как наставник поднимается наверх по скрипучей лестнице и устраивается на ночлег рядом с одной из скамей для гребцов. Юношей овладело спокойствие, когда он прислушался к мерному дыханию остальных учеников и шуму волновавшегося моря.

Несмотря на усталость, он не мог уснуть. Лисандр тяжело встал, прошел среди спящих и поднялся на палубу.

Ему в лицо подул нежный ветерок. Небо было ясным, небосвод усыпали звезды. Лисандр оглянулся на берег. Хотя корабль покачивался в каких-нибудь пятидесяти шагах от него, Лисандр уже чувствовал себя так, будто они оставили Тарент далеко позади.

Лисандр думал, что здесь найдет свое настоящее место, но столкнулся лишь с новым кровопролитием. Одни сражались против других из-за жажды власти. Красный плащ не стал символом чести. Честь могла родиться только из справедливого правления. Он не сомневался, что первыми полукровками, которые оставили Спарту в поисках желанной свободы, двигали благородные намерения. Но все они стали такими же, как те, кого презирали: беспощадными деспотами, стремившимися поработить других. И он сражался рядом с ними. Что это дало ему? Была ли вообще в этой битве сторона, которую можно считать правой?

Лисандр спустился вниз, не в силах отделаться от тревоживших его мыслей.

Ночью ветер немного усилился. Утром они развернули парус и начали стремительно удаляться от берега.

После гибели Москоса и его моряков на Фема легла задача управлять кораблем.

— Наверно, его выбрал Зевс, — пошутил Демаратос. — Если бы тогда в него не попала молния, он бы и не научился им править.

Поскольку Лисандр и Демаратос не могли грести, они по очереди стояли у румпеля и вели корабль, вглядываясь в голубые просторы моря.

«Неужели я вернусь назад? — подумал Лисандр. — Такое ощущение, будто я что-то оставляю позади».

Его охватили сомнения и тревоги. Бесспорно, спартанцы обходились с жителями Тарента несправедливо. Возможно, пророчество амулета относилось не только к одному Лисандру. Огонь Ареса воспламенил кузнеца и побудил того утолить жажду мести, истязая Демаратоса. Неужели он был одним из праведных?

Лисандр похолодел, когда его осенило.

— Не может быть! — воскликнул он.

— Что случилось? — спросил Демаратос испуганным голосом.

— Огонь Ареса! — произнес Лисандр. — Как же я мог забыть его? Видно, он все еще лежит на полу в той кузнице. — Лисандр опустился на палубу. — Я глупец.

— Ты не глупец, — успокоил его Демаратос. — Ты был занят другими, более важными делами…

Лисандр закрыл глаза и представил красный камень, сверкавший в золотистой оправе. После всех испытаний он наконец-то почувствовал, что готов снова надеть амулет.