Кирилл Кириллов - Витязь особого назначения

— Стой, отец, не надо! — вскричал Глеб. — Это мой боевой товарищ, он мало того, что Ягайле помогал меня вызволять, вперед всех на сечу шел!

Стражники ослабили нажим, но воеводу не отпустили.

— Болотник?

— Болотник. Как есть. И сам к тебе с грамотами приехал и новыми предложениями дружбы от полесского князя, взамен старых.

— Запоздали предложения дружбы, — покачал головой Ольгерд, пуская по стенам солнечных зайчиков зубцами короны.

— Почему это запоздали? — переспросил Глеб.

Ягайло с воеводой подались вперед, чувствуя недоброе.

— Так это… Войско я отправил болотников воевать, — рассеянно произнес Святослав.

— Как войско?! — разом вскричали воевода, Ягайло и Глеб.

— Ну так. Под Можайском рассосалось, я и решил, что раз уж собрано и вооружено, так можно и этот вопрос решить. Чтоб два раза не собираться.

— Да ты что, отец?! — снова вскричал Глеб. — Они ж за мир с нами. И это… Невеста у меня там.

— Невеста? — Святослав потер лицо. — А как же Кунигунда?

— Да Кунигунда эта, она же… Ну, это… А… — отмахнулся Глеб. — Не буду я на ней жениться, я свою любовь в другом месте встретил.

— Выходит, я своими руками сделал то, чего желал меньше всего? Войну устроил? — Князь рассеянно почесал в затылке. — Так что же делать-то? Войско так просто не воротишь. — Святослав переводил растерянный взгляд с Глеба на Ягайлу, с Ягайлы на Ольгерда и обратно.

— Воротить нельзя, остановить можно, — пробормотал Ягайло задумчиво и возвысил голос: — Пиши грамотку, князь.

— Какую грамотку? — не понял Святослав.

— Волею своей, я, князь Смоленский Святослав Иванович, дарую подателю сей грамоты право… — стал диктовать тот, не вдаваясь в объяснения.

— Да погоди ты, хоть перо дай взять…

Они прошли в ту комнату, с которой началось задание Ягайло. Елозя пальцами по гусиному перу, сбиваясь и ставя кляксы, князь написал под диктовку Ягайло текст и поставил размашистую подпись. Приложил княжеский перстень, посыпал лист песком, чтоб впитал лишние чернила, встряхнул и передал Ягайле. Витязь пробежал текст глазами, свернул в трубочку и, засунув за пазуху, двинулся к выходу.

— Стой, я с тобой! — закричал Глеб.

— Так чего стоять? Мчаться со всех ног надо!

— Погодите, — остановил их Святослав. — Понимаю, не время сейчас, но… Спасибо тебе, Ягайло, за все.

Витязь в ответ коротко кивнул, развернулся и, не глядя на Ольгерда, который, казалось, ждал от блудного сына каких-то теплых слов, пошел на выход.

— А ты, Глеб, помни: любит тебя отец, — продолжал Святослав. — Всей душой.

Юноша порывисто обернулся, обнял отца и поспешил за удаляющейся спиной Ягайлы. Оба князя покачали ему вслед головами: Святослав слегка удивленно, мол, вырос сын, Ольгерд сокрушенно, мол, вот ведь как с отцом-то, не то что мой.

Витязь и княжич стремя в стремя мчались к болотному краю. Угольно-черный жеребец Ягайлы тяжело ударял в землю мощными копытами. Серый тонконогий иноходец под Глебом летел, казалось, не касаясь дороги. Завидев их, другие всадники прижимались к обочине и пропускали, крестьяне спешили убрать с пути неповоротливые телеги и нерасторопную скотину.

Ягайло был молчалив и мрачен. За первые несколько часов пути он вообще не проронил ни слова и даже головы не повернул. Глеб поначалу тоже молчал, но позже молодость и живость взяли свое. Он стал вертеться в седле, не зная, как задать мучавшие его вопросы, и наконец решился.

— Ягайло! — позвал он, перекрикивая стук копыт. — Как думаешь, успеем мы их остановить?

— Не знаю.

— А как останавливать будем, если они не начали еще?

— Посмотрим на месте, — пожал плечами витязь.

— А вдруг они начали уже? Вдруг битва там? — спросил Глеб.

— Ну, значит, битва, — неприязненно ответил Ягайло, его больно кольнули интонации Евлампии, прозвучавшие в голосе юноши.

— Так что ж мы делать будем? Как остановим? Ну, на наших-то слово княжье, может, и подействует, а на болотников-то как?

— Да не знаю я, Глеб, не дергай меня, — взмолился Ягайло.

— Ты из-за отца так переживаешь? Да брось, не знаю уж, как там у вас в семействе, но по сравнению с моим наверняка не так все и плохо, меня вон чуть брат родной на тот свет не…

Глеб говорил и говорил о своей семье, пытаясь заглушить другие мысли. То и дело перед его мысленным взором вставал образ Олеси. Что она о нем подумает, что скажет, как посмотрит на него, если смоленская армия нападет на Полесье? И будет даже не так важно, пройдется она по краю огнем и мечом или до последнего ратника ляжет в гиблых болотах. Княжич попытался себе это представить и не смог.