Поль Кок - Вишенка. 1 том

Познакомимся со всей труппой и начнем, разумеется, с дам. Госпожа Рамбур, толстая, коренастая особа лет сорока пяти, когда-то прехорошенькая и пикантная, но теперь обладательница красного носа и покрытого волосами подбородка.

Ее амплуа — благородная мать, и от прежде исполняемых ею рулад у нее осталось в голосе какое-то постоянное дрожание, которое приходилось очень кстати в особо чувствительных сценах.

Элодия, по мужу госпожа Кюшо, стяжала лавры первой певицы, с руладами или без рулад, смотря по необходимости, исполняла все первые роли, изображала герцогинь и принцесс. Это была высокая, чересчур худощавая блондинка с голубыми глазами, томный блеск которых, особенно при вечернем освещении, невольно притягивал взгляд. У нее были очень большие нога, но этого вовсе не было заметно, потому что она носила такие длинные платья, что все путалась в них.

Роли субреток и мольеровских служанок исполняла молодая женщина, отнюдь не красавица, но лицо ее было так полно жизни, движения, мысли и чувства, что она казалась очень и очень привлекательной, особенно когда, смеясь, блистала белыми ровными зубами. Ее звали Зинзинетой, и помимо непривлекательной внешности у нее имелся еще один недостаток: левая нога была значительно короче правой. Чтобы скрыть этот недостаток, она решилась никогда не ходить иначе, как вприпрыжку. К комическим ролям такая походка, пожалуй, подходила, но, когда ей приходилось олицетворять угнетенную справедливость, публика немало удивлялись «прыгающему несчастью». Так или иначе, но Зинзинета имела большой успех, и ее серо-зеленые глаза покорили немало сердец.

Четвертую из артисток звали Альбертиной. Это была женщина лет тридцати, очень еще не дурная собою, смуглая, полная с великолепным цветом лица. Голос же у нее был резкий, пронзительный и подчас совершенно хриплый, манеры грубоватые, и подчас даже не совсем приличные, но зато все компенсировали великолепная фигура и лицо. Ей предназначались эксцентричные роли, она исполняла все, что бы ее ни заставили, и была, в полном смысле этого слова, полезной актрисой. Влечение к театру появилось у нее довольно поздно, и, прежде чем стать актрисой, она много чем занималась, вот только об уроках пения и декламации она и понятия не имела. Однако она подчас неплохо справлялась с ролями. А главное — никогда и ничего не боялась.

Пятая актриса была мать Альбертины, огромная туша лет шестидесяти, вся в пятнах и угрях, звали ее госпожа Гратанбуль. Она уверяла, что когда-то с большим успехом исполняла роли молодых девушек, но со времени маленькой неприятности в виде печеного яблока, брошенного в нее из рядов неблагосклонных зрителей при исполнении роли Ложной Агнессы, навсегда отказалась от театра и всецело посвятила себя дочери и ее сценическим успехам. Но так как этого занятия оказалось недостаточно для того, чтобы быть принятой в члены странствующей труппы, то она взяла на себя обязанности костюмерши и суфлера. Последнее получалось у нее мастерски, за исключением четырех случаев, когда, невольно уступая своей слабости к рюмочке, она засыпала в суфлерской будке, и до сконфуженного артиста, вместо слов его роли, долетали только звуки богатырского храпа.

Теперь перейдем к мужскому персоналу.

Гранжерал, игравший роли благородных отцов или резонеров, был старик лет пятидесяти, среднего роста, с довольно приличными манерами, но холодный и до крайности однообразный во всех своих ролях. Он принадлежал к сословию зажиточных мещан и с молодых лет служил у нотариуса. Там он заразился страстью к театру, оказавшейся настолько тяжелой для него, как и для других, но которой он, к сожалению, не в силах был противиться. Однако же, отдавая дань избранной им драматической карьере, он кстати и некстати вставлял в разговор, что когда-то служил клерком. В сущности, это был честнейший человек в мире, но публика совсем не дорожит добродетелями актеров.

Следующий по списку господин Кюшо, мужчина лет тридцати шести, исполнял роли жеронтов [2] Персонаж старинной французской комедии, старик, которого обманывают хитрый слуга и молодые влюбленные. , время от времени прихватывая также и роли старых солдат и пьяниц, которые играл с изумленной точностью. Недурен собою, одаренный громким, звучным голосом, он был душою общества: никто не шутил лучше, не смеялся громче его, и Элодии иногда даже приходилось унимать его. Это не мешало, впрочем, полнейшему согласию супругов, потому что Кюшо не принадлежал к числу мужей-ревнивцев и выше всего в мире ценил хорошую еду и питье.