Александр Байгушев: Партийная разведка

Суслов попрекнул меня: «Ну, почему противопоставлять «им» надо было именно иконы?». Но оргвыводы по «ним» последовали незамедлительные: главные редактора обоих журналов были сняты, выставкомы укреплены русскими художниками.

Андропов был в таком шоке от «Силуэта идеологического противника» и «Воткнутых деревьев», что возненавидел всю партийную службу «К» (контрпропаганды), переигравшую его, как он посчитал. Он метал громы и молнию в свою тупую «Пятку», которая умеет ловить только придурков с листовками-прокламациями, и решил срочно преобразовать свою собственную бездарную службу «К» в мощное Управление «К».

Впопыхах он потерял бдительность и не нашёл лучшей кандидатуры, чем проштрафившийся и даже выводившийся из престижной внешней разведки в ссылку в Ленинград, но как раз под руку подвернувшийся «сомнительный» Олег Калугин.

Я говорю про потерю бдительности самим Андроповым — но это ещё очень мягко говорю, потому что управление «К» — внешнюю контрразведку, «которая является продолжением нашей внутренней контрразведки за рубежом» (формулировка самого Андропова; здесь важно именно «контр», то есть контролирующая своих и выявляющая двойных агентов), была лично Андроповым передоверена человеку, на которого ещё перед этим личным волевым назначением были сигналы, что он в Америке был «повязан». Увы, мы никогда уже не узнаём, почему Андропов вдруг наплевал на протесты собственного отдела кадров и вдруг доверился Калугину? Что их связало?

Оба «агента американского влияния» (выражаюсь формулировкой в их адрес председателя КГБ Крючкова!) — и Яковлев, и Калугин — стажировались в Америке, в Колумбийском университете, поставляющем спецкадры. Но это ещё ничего никому не доказывает конкретно. Нам гораздо важнее, что практически именно сомнительному Калугину Андропов доверил проверять всё КГБ, то есть собственноручно вручил тому получить полную информацию о КГБ. Сдавай КГБ с потрохами, если захочешь, противнику. А потом, уже после смерти Андропова, вдруг скандал, вплоть до лишения Калугина генеральских погон и увольнения из КГБ. Профессионалы давно не стесняются между собой называть Калугина «наш прекрасный предатель». Выражение руководителя управления «С» (нелегальная разведка), а затем заместителя руководителя внешней разведки генерал-лейтенанта Вадима Кирпиченко. Но только в июне 2003 года Мосгорсуд заочно приговорил Калугина к 15 годам лишения свободы в колонии строгого режима по статье «государственная измена». Почему же как Горбачёв попался на крючок Яковлеву, так Андропов попался на крючок Калугину? Это тайна за семью печатями.

Есть, правда, одна версия, согласно которой Андропову нужен был в одном из управлений человек, имеющий опыт внешней разведки и одновременно ущемлённый, обиженный, который своим возвращением в «святая святых» всецело только Андропову лично обязан. Некто Олег Греченевский (фамилия это явно псевдоним, за которым, судя по материалу, стоит человек, достаточно компетентный в теме) опубликовал в Интернете информацию о том, что Андропов, кроме общеизвестных, сформировал свою тайную личную разведку, с главой которой председатель КГБ встречался, как и с товарищем Чазовым, начальником 4-го управления Минздрава (в просторечье «кремлёвкой»), на конспиративной квартире. Почему столь секретно? Греженевский объясняет: «Во-первых, сугубая конспиративность здесь нужна была, чтобы скрыть эти встречи от «сторожевых псов», Цинёва и Цвигуна (своих замов, подложенных под него Брежневым). Во-вторых, эта личная спецслужба занималась именно тем, что чекистам было строжайше запрещено: вела оперативную разработку партийного аппарата и готовила почву для захвата КГБ власти над страной. В-третьих, эта спецслужба состояла из разведчиков — и действовала теми методами, которые они применяли, находясь на вражеской территории. То есть: сбор компромата — шантаж — вербовка! А если нужно — то и автомобильная катастрофа» («Завтра», 2004 г., № 42). Всё в версии сходится, и всё сразу в особых взаимоотношениях Андропова и Калугина объясняет. Но, повторюсь, это только версия.

А вот что перебежчик сам пишет в книге, не без вызова названной «Прощай, Лубянка!» (М.: ПИК — Олимп, 1995). Цитирую: «Итак, с лёта 1972 года начался новый этап в жизни внешней контрразведки. Нам добавили людей, средств на приобретение оборудования и создание современного банка данных. С переездом в Ясенево мы получили отличные кабинеты, в которых разместились сотни офицеров. Шесть оперативных отделов охватывали всё географические районы мира, из них три специализировались на эмиграции и центрах идеологической диверсии. Седьмой отдел выполнял роль аккумулятора информации, стекавшейся из оперативных отделов, а также Других подразделений ПГУ, КГБ и ГРУ. Здесь же сосредоточивались всё публикуемые на Западе материалы о деятельности спецслужб всех стран, досье на разведчиков ЦРУ. Этот отдел готовил и обобщённые справки об оперативной обстановке за границей, и ежедневные сводки о происшествиях в совколониях, и долгосрочные прогнозы. Стержнем работы управления, пронизывающим деятельность всех его отделов, стала организация агентурного проникновения в стан главного противника — Центральное разведывательное управление США и союзные с ним спецслужбы НАТО, подготовка и проведение активных мероприятий, направленных на сковывание, пресечение и разоблачение их подрывных операций против СССР и стран социалистического содружества. К тому времени состояние внешней контрразведки, как отмечалось выше, было плачевным. Ценные источники информации сохранялись лишь во Франции». Состояние было плачевным!