И. Болгарин - Адъютант его превосходительства

Настенные часы показывали уже без четверти двенадцать. Что дав­ным-давно должно было случиться. Нет, это уже случилось, иной мысли Кольцов не допускал.

– Скоро должно поступить сообщение с Верхне-Баканской, – устало ска­зал он Микки. – Сходите в аппаратную.

Когда Микки вышел, Кольцов достал из кармана портсигар и нервно заку­рил. На лбу его блестели студеные бисеринки пота. И опять новое волне­ние: Микки слишком долго не возвращается из аппаратной, что бы это зна­чило? Наконец Кольцов услышал его шаги.

– Ну что там?

После паузы, которая Кольцову показалась бесконечной, Микки ответил:

– С Верхне-Баканской сообщений еще не поступало, Павел Андреевич.

В четверть первого Кольцов не выдержал и сам заспешил в аппаратную. Пошел для того, чтобы самому услышать, что о литерном никаких сообщений не поступало.

В аппаратной все так же бесстрастно стучали буквопечатающие аппараты, ползли ленты с новостями…

Увидев Кольцова, телеграфист привстал из-за стола, обеспокоено пожал плечами.

– Все еще никаких сообщений, господин капитан!

– Странно!

– Очень странно, ваше благородие! – громко вздохнул телеграфист.

Час дня… два часа… Казалось, время утяжелилось… Несколько раз в аппаратную ходил Кольцов. Ходил Микки. Но все было по-прежнему неопреде­ленно, неясно.

– Не могло что-либо случиться, Павел Андреевич? – с рассеянной и бес­помощной тревогой в голосе спросил Микки.

– Ну что вы, Микки! – Во взгляде Кольцова искрой промелькнула ирония и тут же исчезла за маской глубокой обеспокоенности. – Что вы такое го­ворите?! Там же кругом охрана! Не арбузы ведь везут!..

– Но почему же в таком случае… – заикнулся Микки, обычно ни о чем серьезно не беспокоившийся.

– Вероятно, где-то на линии повреждена связь, – с серьезнейшим видом высказал предположение Кольцов.

– Вы так думаете?

– Уверен.

Но и в три часа дня сообщений о литерном все еще не было. Кольцов, которому полагалось встревожиться, доложил об этом Ковалевскому.

Командующий, как всегда, когда нервничал, снял и опять надел пенсне.

– Что же могло случиться? – нервно вслух размышлял он.

И, явно расстроенный неизвестностью, горестно взглянул на Кольцова. Кольцов стоял у стола командующего, всем своим видом говоря, что готов выполнить любое его приказание, но ответить на этот вопрос он не в си­лах.

Ковалевский слабо пожевал губами и, уже по-настоящему тревожась, поп­росил:

– Прикажите начальнику связи немедленно связаться со всеми станциями перегона, по которым должен следовать литерный. Пусть, черт их дери, уз­нают наконец, в чем там дело?..

Кольцов хотел уйти, но дверь распахнулась и в кабинет вошел Щукин. Не взглянув на Кольцова, доложил:

– Ваше превосходительство, на перегоне Тоннельная – Верхне-Баканская была произведена попытка взорвать литерный. Один из покушавшихся убит…

Кольцова шатнуло. Если бы Ковалевский или же Щукин в это время пос­мотрели на него, они бы заметили, какое отчаяние на мгновение овладело им. «Была произведена попытка…» Значит, литерный не взорван… «Один из покушавшихся убит…» Кто? Красильников? Кособродов? Николай?

– Личность убитого пока не установлена, – глухо, как из-за стены, до­носились до Кольцова размеренные слова Щукина.

– Что с поездом? – почти выкрикнул Ковалевский.

– Все в порядке, ваше превосходительство. Проследовал Екатеринодар. Движется на Ростов.

Кольцов тихо вышел из кабинета, сел за свой стол.

– Вы слышали, Павел Андреевич? – спросил Микки.

– Да-да… Я очень рад, Микки!

– Я тоже, Павел Андреевич!..

День тянулся бесконечно долго. Все, что делал потом Кольцов, он де­лал, как во сне. Отвечал на какие-то телефонные звонки. Приносил и уно­сил какие-то телеграммы. С кем-то разговаривал. Кажется, улыбался. И ду­мал, думал…

Ах, почему он кому-то передоверил такое важное дело?! теперь? Теперь

– все! Теперь уже никакая сила не остановит этот чертов эшелон, эшелон смерти…

– Капитан!.. Павел Андреевич! Командующий просит вас, – тихо сказал Микки.

Ковалевский сидел в кресле. Голова его была взъерошена. Перед глазами залегли глубокие синие тени. Был уже вечер, но он, всей видимости, не собирался покидать кабинет. Разложив перед собой бумаги, он быстро и размашисто писал.

– Изволили звать, ваше превосходительство? – спросил Кольцов, устало переступая порог кабинета командующего.

– Павел Андреевич! – сказал Ковалевский» бодрым голосом протянул ему несколько срочных бумаг. – Отдайте зашифровать и отправить!.. Вот эту депешу генералу Кутепову, его корпус продвигается на Курск, Орел…