Дороти Лаудэн - Меж двух миров

Брайен успел вернуться на свое место в последний момент, когда священник уже поднял руку и дети начали петь.

Микаэла вдруг почувствовала за своей спиной слабое движение воздуха. Обернувшись, она увидела Салли: он подсаживался к ней на подстилку.

Он улыбнулся ей, немного пристыженно, как ей показалось, но не сказал ни слова.

— Салли, я сожалею обо всем, что вчера произошло, — выпалила Микаэла. Она была так счастлива видеть его, что не хотела терять понапрасну ни секунды. — Я не хотела тебя обидеть, не говоря уже о том, чтобы порвать с тобой. Но все произошло так внезапно.

Салли в этот момент помахал рукой Брайену. Ничто в его лице не указывало на то, что он услышал слова Микаэлы.

— Я знаю, ты не виновата в том, что он здесь появился, — сказал он затем. — Но все, что будет дальше, полностью зависит от тебя.

Микаэла вздохнула.

— Только не торопи меня, — сказала она.

— Микаэла! — Салли повернулся к ней, в то время как дети затянули новую песню. — Вспомни, что ты мне сказала, когда мы говорили с тобой об Абигейл. Ты сказала, что я должен оставить прошлое в покое и жить настоящим.

— Но Абигейл была только воспоминанием, — протестующе заметила Микаэла.

— Дэвид тоже, — ответил Салли. — Он хоть и жив, но это уже совсем другой человек. Он изменился внешне, он сменил профессию, и, наконец, он пережил такой горький опыт, который изменил его изнутри.

Микаэла знала, что Салли прав, и промолчала. Вместо ответа она посмотрела на Брайена и остальных детей.

— Микаэла, может быть, тебя пугает будущее, наше общее будущее. Ты хочешь укрыться в прошлом, когда ты была еще юной и жила мечтами. Но Дэвид, которого ты знала молодой девушкой, безвозвратно потерян. А ты близка к тому, чтобы потерять и ту реальность, которая у тебя есть.

В огороде Грейс уже созрели первые помидоры, и владелица кафе в этот день была занята консервированием этих упругих красных плодов.

Микаэла устроила себе обеденный перерыв и пришла в это оживленное кафе, радуясь, что там царит шумное столпотворение, поскольку разговор, о котором она условилась со своей подругой Дороти, не предназначался для посторонних ушей.

— Эта ситуация, должно быть, изрядно измотала вам нервы, — сказала миссис Дженнингс, как только Микаэла закончила свое повествование. — Многим женщинам кажется, что это очень приятно, когда на тебе хотят жениться сразу двое мужчин, однако в действительности ничего хорошего и приятного в этом нет. В любом случае одному из двух придется нанести обиду.

Микаэла кивнула. Она нервно водила пальцами по красно-белым клеткам скатерти.

— Да, это верно, — согласилась она. — Но здесь нечто другое. Я не знаю, кто из двоих прав. — Она улыбнулась несколько беспомощно. — Я имею в виду то, что я на самом деле обручена и с тем, и с другим.

Дороти Дженнингс посмотрела на нее долгим взглядом.

— Ну, если вы так смотрите на это… Но разве Дэвид в некотором роде не отпустил вас на свободу, когда решил продолжить свою жизнь под именем другого человека? — обозначила она свою позицию. — Однако дело даже не в этом. Вы должны спросить свое сердце. Вы должны сами решить, кто из них двоих вам милее. | Микаэла вздохнула:

— Ах, но как я могу это знать? Мне кажется, я по-своему люблю обоих. Салли с первого дня моего пребывания здесь давал мне силы и уверенность. Он пробуждает во мне нечто такое, что помогает мне справляться с самыми трудными задачами.

— А Дэвид?

Взгляд Микаэлы устремился вдаль.

— Дэвид был моей первой любовью. Это был первый мужчина, которого я поцеловала. Мы происходили с ним из одного слоя общества, и все говорило за то, что мы предназначены друг для друга.

— Первая любовь — это красивое воспоминание, — согласилась с ней Дороти Дженнингс. — Но подумайте и о том, что Дэвид пережил войну. Вполне возможно, он уже совсем не тот человек, которого вы знали и любили.

Внезапный крик оборвал всеобщий гул голосов. Грейс стояла перед столом, на котором она расставила стеклянные банки для консервирования, и прижимала к лицу кухонное полотенце.

Все вокруг нее было забрызгано мякотью спелых помидоров, повсюду валялись осколки стекла.

— Мои глаза! — кричала Грейс вне себя, так и не отрывая от лица полотенце. — Помогите! Я ничего не вижу! Мои глаза! Мои глаза!

Микаэла побежала вперед в клинику. Сейчас все зависело от оперативности ее действий, и она еще раз порадовалась, что у нее есть такая толковая помощница, как Колин.