Джеймс Купер: Шпион, или Повесть о нейтральной территории

Прошло тридцать три года после описанной выше беседы, и американская армия вновь выступила против английских войск, но теперь военные действия развернулись не на берегах Гудзона, а близ Ниагары note 54.

Вашингтон уже давно покоился в могиле, и тело его превратилось в прах. Время быстро стирает все злобные чувства, как политическую вражду, так и личную зависть, и его имя с каждым днем сияло все ярче, а его прямота и справедливость с каждым часом ценились все больше — не только на родине, но и во всем мире. Теперь он стал признанным героем века разума и просвещения. И пылкие сердца многих юношей, бывших гордостью нашей армии в 1814 году, начинали биться сильней, когда произносили имя великого американца, и загорались горячим желанием прославиться подобно ему. Однако не в чьем сердце подобные стремления не были жарче, чем в груди молодого офицера, который вечером 25 июля этого кровавого года стоял на плоской скале и наблюдал великий водопад. Юноша был высок и хорошо сложен, в самом расцвете сил и энергии; его блестящие черные глаза смотрели пытливо и весело. Когда он глядел на бурный поток, разбивавшийся у его ног, во взоре его светились смелость и упорство, говорившие о горячей и восторженной натуре. Однако гордое выражение лица смягчала шаловливая улыбка тонко очерченного и прекрасного, как у женщины, рта. В лучах заходящего солнца светлые кудри юноши отливали золотом, а когда легкий ветерок от водопада отбрасывал их со лба, то, судя по белизне его кожи, можно было заключить, что только солнце и ветер придали смуглый оттенок этому здоровому молодому лицу. Рядом с красивым юношей стоял другой офицер, и по интересу, с каким оба рассматривали водопад, было ясно, что они впервые видят это чудо западного мира. Они долго стояли в полном молчании, как вдруг спутник описанного нами молодого офицера вздрогнул и, указывая саблей на пропасть у них под ногами, воскликнул:

— Взгляни, Уортон, вон человек переплывает реку под самым водопадом в челноке не больше ореховой скорлупки!

— Я вижу ранец у него за плечами. Должно быть, это солдат, — заметил его товарищ. — Пойдем встретим его у пристани, Мейсон, и узнаем, какие новости он привез.

Они потратили немало времени, чтобы добраться до места, куда пристало суденышко.

Вопреки ожиданиям молодых людей, в челноке оказался человек преклонного возраста и, по-видимому, не имеющий отношения к армии. Ему было лет семьдесят, но об этом свидетельствовали скорей его поредевшие серебристые волосы, падавшие на морщинистый лоб, нежели сухое тело, не казавшееся дряхлым. Он шел сгорбившись, но, должно быть, в силу привычки, а не от слабости, ибо мускулы у него, видно, лишь окрепли за полвека неустанной работы. Одежда его была бедна; множество разнообразных заплат говорило о бережливости хозяина. На спине он нес довольно жалкий тюк, который и ввел в заблуждение офицеров. Обменявшись с ним приветствиями, молодые люди подивились, что такой пожилой человек не боится подплывать к водоворотам у самого водопада, а он слегка дрожащим голосом спросил у них, какие вести из сражающихся армий'.

— На днях мы разбили красные мундиры в равнинах Чиппевы, — ответил тот, которого звали Мейсоном. — С тех пор мы играли в прятки с их кораблями. А теперь идем снова туда, откуда начали, и, уж поверьте, зададим им перцу.

— Быть может, у вас есть сын среди солдат? — спросил его товарищ гораздо более мягким, приветливым тоном. — Если так, скажите мне, как его зовут и в каком он служит полку, и я отведу вас к нему.

Старик покачал головой и, проведя рукой по своим серебряным волосам, ответил кротко и смиренно:

— Нет, я совсем один на свете.

— Тебе следовало бы добавить, капитан Данвуди, — воскликнул беззаботный Мейсон, — что ты отведешь его к сыну, если тебе удастся найти и полк и солдата, потому что добрая половина нашей армии уже двинулась в путь и, очень возможно, стоит теперь под стенами форта Джорджа, если только у меня правильные сведения.

Тут старик вдруг остановился и стал переводить пристальный взгляд с одного офицера на другого. Заметив это, они тоже остановились.

— Я не ослышался? — спросил незнакомец, защищая глаза рукой от лучей заходящего солнца. — Как вас назвал этот офицер?

— Меня зовут Уортон Данвуди, — ответил, улыбаясь, молодой человек.