Сергей Шлахтер - Звезда, зовущая вдали

За завтраком обсуждение дороги возобновилось, но вяло. Большинство азиатов уже смирились с решением вожака. Возражали только трое или четверо, ссылаясь на сохраненный охранный указ владыки юга. Паладиг неумолимо отвечал, что вольному — воля, указ заберут путники, выбравшие север. Наконец, согласились все. И тогда ассириец, движимый внутренним зовом воинственных предков, заявил:

— Спорить можно только пока. В пути я возражений и сожалений уже не потерплю. Трусам от меня пощады не будет!

Показалось ли Лери, или действительно вожак метнул на него уничтожающий взгляд, осталось непонятным. Кстати, Лери уговаривал товарищей на обходной путь с севера как раз в надежде отделиться от Паладига. Вожак с той страшной сцены после перехода через пустыню ничем не напоминал о малодушии товарища и относился к сирийцу, как к остальным, но интуиция не давала тому успокоиться.

Тут же началось обсуждение подготовки к походу. По горам нельзя шествовать так же, как по равнине. Вальтиа подробно перечислил, в чем будут нуждаться люди при длительном и тяжелом переходе. И в тот же день закипела работа. Из звериных шкур выкраивались грубые плащи с капюшонами и заплечные мешки. Так как шкур на всех не хватило, охоту было решено повторить. Вновь изготовлялись толстые деревянные подошвы для обуви. Главную проблему представляли веревки: лианы для этого не годились, а плести из волокон — слишком долго. Поэтому было решено пожертвовать несколькими шкурами на изготовление длинных ремней. А мастер на все руки Гато сплел из камыша несколько больших циновок, которые можно было складывать и сворачивать в свитки для переноски. Теперь не придется спать на голых камнях, а на одной циновке умещались сразу четверо. Заготовлено было вяленое мясо впрок. Кстати, переходы теперь предстояли с рассвета до полудня, а затем, после отдыха — до вечера, а ночи следовало целиком посвящать сну.

И вот наступил желанный день. Сразу после завтрака выступили, в двух стадиях впереди шел горец, опытным глазом определяя и путь, и сюрпризы на дороге. Здесь, так далеко от центра Нубии, можно было не опасаться связей местных жителей с Та-Кемтом, но особенности жизни в горах — натуральное хозяйство — не предрасполагали людей к гостеприимству. Горы встретили азиатов своей дикой красотой: округлые или остроконечные вершины, поросшие до самого верха густым лесом склоны, сбегающие сверху ручьи. Среди деревьев встречались уже знакомые гиганты со стволами в десятки обхватов, [15] Баобабы. а также другие огромные деревья с широкими листьями и вкусными плодами. [16] Гигантский сикомор. Трудно было поверить, что так недавно приходилось пересекать бесплодную пустыню. На склонах лепились хижины из глины и дикого камня, паслись многочисленные стада коз, овец, лошадей. Вблизи самой реки жители старались не строиться из-за частых бурных потоков в сезон дождей. Местные темнокожие жители посматривали на путников с любопытством, без страха, но и без желания общения. Бросалось в глаза, что они малорослые по сравнению с жителями долины, а основная часть скудной одежды была изготовлена из кожи и шерсти. Что касается оружия, то преобладали изделия из шлифованного камня и кости, металлические наконечники были редкостью. Луки были легкие, охотничьи, посылающие стрелу всего на пятьдесят-шестьдесят локтей. Впрочем, в распоряжении негров было куда более грозное оружие — камнепад, который легко было обрушить на головы стоящих внизу врагов. Поэтому Паладиг предпочитал соблюдать дружественный нейтралитет. Только раз, во время сильного дождя, азиаты попросили убежища в селении.

Нарастала высота гор довольно быстро, хотя особенных гигантов среди них пока не было, стали преобладать острые вершины. Ущелье становилось все уже, а река делалась быстрой и бурной, по временам шум воды уже мешал разговаривать. Несколько раз берега настолько сдавливали русло, что приходилось идти по пояс в холодной воде, держась за руки. А в последний раз поток оказался таким бурным, что пришлось обходить узкое место по крутому склону. Поднялись настолько, что река внизу казалась ручейком. Было ясно, что азиаты скоро подойдут к истоку и утратят эту путеводную нить. Действительно, уже на пятый день ущелье уперлось в крутой склон, с которого сбегало несколько бурных потоков ледяной воды, дававших начало реке. Вальтиа посчитал бы это препятствие детской игрой, он мог бы взбежать на гребень, ни разу не остановившись, но его товарищи только вздыхали, предвкушая длительный и трудный подъем.