Кристиан Жак - Пылающий меч

Хамуди хотел заполучить Яххотеп живой. Для нее главный казначей придумает самые изощренные пытки. Ей он уготовит медленную смертью в нестерпимых мучениях.

Углубившегося в мечты правителя посмел потревожить старый вояка, поставленный им во главе флота.

— Господин, египтяне! — сообщил он.

— Какие еще египтяне? — рассердился Хамуди.

— Египтяне здесь, в Аварисе.

Старый дурак рассказывал ему сказку, которую выдумал сам Хамуди, чтобы выманить Апопи из крепости.

— Возвращайся на свой пост, — приказал он флотоводцу.

— Вы не поняли меня, господин. Египтяне напали на Аварис.

— Ты бредишь, старик! Наши дозорные давно бы предупредили нас!

— Они не сделали этого, потому что египтяне подошли не с юга, а с севера.

— Не может такого быть!

— Мы ждем ваших распоряжений, господин!

К чему приготовились гиксосы? Они собирались защищаться от нападения египетских кораблей, которое с таким успехом осуществил фараон Камос. Но замысел царицы Яххотеп был совсем иным — корабли, колесницы и пехотинцы должны были одновременно атаковать Аварис с разных сторон. Она решила бросить в битву все силы египтян, но сначала необходимо было уничтожить все сторожевые посты врага.

Поручив это задание Афганцу и Усачу, царица занялась безопасностью фараона Яхмоса. Если гиксос-убийца по-прежнему находится рядом с ними, то он попытается уничтожить фараона прежде, чем войско освободителей двинется на приступ. Весельчак Младший неотлучно следовал за Яхмосом.

— Вот и Аварис, — произнес Эмхеб не без волнения.

Наконец-то Яххотеп видела перед собой столицу царства тьмы.

И Яххотеп, и Яхмос были потрясены величиной города, простором его гаваней, а главное — мощью крепости. Никакая другая не могла сравниться с этой.

Страх проник в сердца египтян — боевые корабли гиксосов и колесницы, выстроившиеся на восточном берегу, показались им неисчислимыми.

Они были готовы встретиться с врагом лицом к лицу, но не ждали, что враг окажется таким опасным.

— Нас ждет смерть, — предупредил побледневший хранитель царской печати Неши.

— Что думают самые отважные воины нашего войска? — спросила Яххотеп.

— Хранитель царской печати сказал правду, — подтвердил Усач.

— В этот единственный раз оказался прав и мой друг, — сумрачно пошутил Афганец.

— Лучше вовремя отступить, чем погибнуть, потерпев поражение, — заговорил градоправитель Эмхеб. — Я знаю, что вы никогда не отступали, госпожа, но никто не осудит вас, если на этот раз вы сделаете это.

Флотоводец Хонсухотеп не произнес ни слова, но его молчание красноречиво свидетельствовало о согласии с боевыми товарищами.

Зато в глазах своего сына Яхмоса царица прочла совсем иное решение.

— Взгляните на гиксосов, — заговорил фараон, — они мечутся, как затравленная дичь. Наш замысел великолепен. Благодаря ему мы не останемся в проигрыше из-за недостатка колесниц или ратников. Пусть каждый немедленно займет свое место. Как только загремят барабаны, отряды двинутся в наступление.

Хамуди не испугался, не пал духом.

Необходимость вступить в неизбежный бой с египтянами привела его в такую ярость, что силы его утроились. Он распоряжался с таким напором, что мигом подтянулись и офицеры, а вслед за ними и рядовые воины. В самом деле, чего им бояться? Разве гиксосы не превосходят во всем своего противника? Разве неприступный Аварис можно взять штурмом?

Это будет решающее сражение, и гиксосы его непременно выиграют.

Вдохновленные пылом нового полководца, защитники Авариса приготовились к битве. Возничие и лучники заняли свои места на колесницах, гребцы и воины — на кораблях. Стрелки с луками поднялись на башни и стены крепости.

Главный корабль египетского флота «Золотой сокол» в сопровождении других боевых кораблей вошел в канал, ведущий к пристани.

Фиванцы совершили ту роковую ошибку, которую так ждал Хамуди.

Яхмос пошел по стопам своего старшего брата Камоса и собирался завладеть гаванью, которая станет могилой для флота египтян.

Однако под настойчивую, непрекращающуюся дробь барабанов «Золотой сокол» остановился на половине дороги, а следовавшие за ним корабли свернули в северный канал, готовясь перекрыть путь судам гиксосов.

За этой дурной неожиданностью последовала другая с главного корабля на берег выехала запряженная парой лошадей колесница, на которой были изображены связанные, стоящие на коленях гиксосы. Правил ею сам фараон, увенчанный белой короной Верхнего Египта.