Поль Феваль: Лондонские тайны

Маркиз не расслышал последних слов и позвонил.

— Заложить кабриолет, и скорей, — приказал он слуге.

Когда Рио-Санто появился на крыльце с Энджусом, лошадь нетерпеливо ржала и била копытами.

— Садись, Энджус!

Тот не шевельнулся.

— Садись же, Энджус, — повторил маркиз, подходя к лошади.

— Нет, нет, нет! — вскрикнул Энджус, пятясь назад.

Рио-Санто пристально посмотрел на него.

— Что с тобой, Энджус? Ты не хочешь?

— Воротись, Ферджус, Бога ради, воротись! Если бы ты знал! Воротись, я все расскажу тебе!

— Оставайся, если хочешь, а мои минуты сочтены.

Маркиз стал на подножку. Энджус одним прыжком очутился возле маркиза.

— Так гони же, гони! Не жалей, говорят тебе, гони вскачь!

Только тут маркиз обратил внимание на странных людей. Смутное подозрение овладело им.

— Гони же лошадь, говорят тебе, Ферджус!

Энджус дрожал всем телом.

— Милорд, милорд! — подбежал грум. — Они вооружены, я видел…

— Да, да, Ферджус, — прервал Энджус. Гони, раздави этих людей!

— Ну, Клара, добрая моя Клара! — говорил маркиз, беря в руки вожжи.

Лошадь выпрямила голову и навострила уши.

— Вперед, моя Клара! — Маркиз дернул вожжами и лошадь понеслась.

— Клара! Клара! — повторял Энджус. — А! Я и позабыл… А где моя Клара, Ферджус О'Брин?.. — Он вскочил и вырвал вожжи из рук маркиза. Лошадь остановилась и стала пятиться.

Неизвестные люди окружили кабриолет.

— Ага, Ферджус! — дико кричал Энджус. — Где моя Клара? Где моя Анна?

Энджус, с выступившей на губах пеной, дрожал от ярости. Рио-Санто ничего не понимал. Лошадь держали под уздцы.

Маркиз слегка оттолкнул Энджуса и заговорил спокойно и громко:

— Господа! Я Дон Хосе-Мария Пеллес де-Аларкон, маркиз де Рио-Санто, испанский гранд. Если вы дворяне, то пустите мою лошадь, а завтра я прошу вас пожаловать ко мне для объяснений. Против же злонамеренных людей я имею оружие.

Франк и Стефан стали по сторонам кабриолета.

— Я не считаю нужным говорить о моем имени и звании, — сказал Франк, — потому что недавно еще имел случай познакомиться с маркизом Рио-Санто.

— Сэр Франк Персеваль! — с горечью ответил маркиз. — Люди, обязанные нам жизнью, всегда становятся злейшими врагами. Что вам угодно, сэр?

— Удовлетворения, сэр. Я брат Гарриеты Персеваль! — прибавил он шепотом.

— И отвергнутый жених мисс Мери Тревор! — с насмешкой ответил маркиз. — Я не имел чести знать вашу сестру, сэр.

— И, не зная ее, погубили.

В голосе Франка выражалось столько ненависти, что маркиз невольно вздрогнул.

— А я сын Мак-Наба, — схватывая маркиза за руку, — сказал Стефан.

Рио-Санто задрожал.

— О, бедный мой брат! Бедный Мак-Наб! — простонал Энджус.

— Сэр! — холодно сказал Стефан. — Я уверен, что вы потрудитесь сойти сами и избавите нас от необходимости употребить насилие!

Вся прислуга маркиза была из англичан и потому, столпившись на крыльце, равнодушно смотрела на происходившую сцену.

— Молчи, племянник! — вдруг закричал Энджус. — Ты не то говоришь. Когда дело дойдет до ненависти, ты спроси меня… Он убил твоего отца. Он погубил моих дочерей!

— Я! — с изумлением воскликнул маркиз.

— Клару, Анну… обеих! О, я не умею говорить, но умею действовать. И он с яростью бросился на маркиза.

Франк и Стефан стали разнимать их. Лицо маркиза было нахмурено и при свете уличных фонарей на покрасневшем его лбу ясно выступила белая полоска.

— Шрам! — в один голос вскрикнули Франк и Стефан.

Но маркиз быстро выбросил из кабриолета Энджуса и закричал:

— Прочь с дороги!

Никто не тронулся. Раздались два выстрела, двое упали.

— Вперед, моя добрая Клара, вперед!

Лошадь понесла.

— Сто гиней, кто остановит! — закричал Стефан.

Из толпы вышел Доннор.

— Я в долгу еще у вас, ваша честь. У лорда превосходная лошадь, но недалеко улица загорожена. Ваша честь, если лошадь задавит меня, не покиньте моей дочки!

Действительно, маркиз воротился, и Доннор повис на оглоблях. Лошадь споткнулась было, потом успела оправиться, но через несколько шагов рухнула мертвой на землю. Доннор распорол ей живот.

Рио-Санто вылетел из кабриолета, но прежде, чем его окружили, успел вскочить и вынуть кинжал. Стефан и Франк бросились на него.

— Двое на одного! Благородно!

Вдруг где-то вдали послышался неясный гул, похожий на волненье моря. Рио-Санто прислушался. Радость ясно выразилась на его лице. А шум увеличивался.