Бернард Корнуолл - ПОЛК СТРЕЛКА ШАРПА

— Не знаю я.

Лезвие палаша пронзило кожу:

— Кто?

— Не знаю, Богом клянусь! Солдат какой-то! Честно! Его мой папаша знает!

Шарп кивнул на мёртвого:

— Он солдат?

— Солдат. — глаза Липетта (белки даже в темноте выделялись чётко) стрельнули вбок. Он увидел Белль, выглядывающую из-за плеча Шарпа, узнал её и тем подписал себе смертный приговор. Выживи Липетт, он может отыграться на Белль и её хозяйке, чего Шарп допустить не мог. Перехватив палаш, стрелок распорол убийце горло. Кровь брызнула Шарпу на лицо, но он продолжал давить, пока лезвие не упёрлось в позвонки. Теперь ублюдок не опасен для Мэгги.

Когда-то стрелок уяснил простую истину: коль кто-то ищет твоей смерти, не стоит его разочаровывать. Не так давно Шарп обвёл вокруг пальца французов, инсценировав своё повешение, и ныне собирался проделать тот же трюк с нанимателем этих двоих, кем бы он ни был. К утру его несостоявшихся убийц разденут догола, а трупы навсегда упокоятся на дне одной из канав. Убийцы исчезнут, а с ними исчезнет и Шарп.

Возвращаться в Испанию ему ни к чему и не с чем. Доберись он до таверны без приключений, проспись и встань, мучимый похмельем, возможно, наутро он пришёл бы к выводу, что благоразумие — лучшая из добродетелей. Но теперь кто-то хотел гибели Шарпа, кто-то навязывал ему бой, а стрелок от боя бегать не привык.

— Иисусе! — Белль обыскивала первого покойника в поисках монет, — Смотри!

Она распахнула на трупе пальто, под которым обнаружилась военная форма, красная форма с жёлтой отделкой, с пуговицами, на которых было выштамповано изображение орла в цепях. На рукаве виднелись шевроны. Шарп убил сержанта Южно-Эссекского полка.

— Э, да он чёртов вояка! — сказала Белль.

Подобрав тряпки, которыми был заткнут ствол пистолета Мэгги, Шарп вытер ими лицо, затем палаш. Клинок лязгнул, входя в ножны. Пистолет с раструбом стрелок отдал девушке. Она повесила оружие обратно на пояс, наклонилась обшарить карманы Липетта и нашла несколько монет.

Шарп огляделся. Пальба не привлекла ничьего внимания. Трущобы безмолвствовали, как всегда в таких случаях. Шарп сунул за пояс пистолет безвестного однополчанина и, порывшись в кармане, протянул девушке два золотых:

— Держи.

— Боже! — золото вызвало у неё больше эмоций, чем убийство.

— Эти передашь Мэгги, а эти для тебя. — он достал ещё пару монет, — Ты ничего не видела, ничего не слышала.

Белль убежала в ночь, придерживая через ткань юбок пистолет. Дождавшись, пока шлёпанье её босых ступней затихнет вдали, Шарп развернулся и направился на Друри-Лейн.

— Если вы там не были, значит, вы зря прожили жизнь! — даже в полчетвёртого утра Харпер не выказывал ни малейших признаков сонливости, — Больше народу, чем Господь побил в Содоме с Гоморрой! Вся равнина покрыта ими, как чёртовой саранчой, а в самой серёдке шагают барабанщики! — ирландец начал отбивать ладонями ритм по столешнице, — Огромная, грозная орава лягушатников. Земля трясётся от их топота, а идут они на вас!

Он тарабанил по столу, заставляя подпрыгивать дюжину пустых и полупустых бутылок. Слушатели затаили дыхание.

— А ещё пушки! Чёртовы пушки! Столько, что весь порох в свете можно было бы забить в их стволы. Когда они бабахали, казалось, настал Судный День! И против всех этих французов с их пушками и барабанами только вы и пара товарищей! И всё! Вы стоите, и от ваших штанов начинает пованивать, потому что самый тупой маменькин сынок среди вас понимает: эта кровожадная банда идёт по ваши души!

Шарп остановился в дверях. Чтобы скрыть мундир, он накинул пальто убитого сержанта. Патрик токовал, как глухарь. Шарп ухмыльнулся и свистнул, но вошедшему в раж ирландцу было не до него. Воздев руки, старшина вещал:

— Они накатываются на вас, как волны библейского потопа, а небо затянуто дымом, а уши забиты громом пушек с барабанами и криками. Вы проклинаете себя за то, что чёрт вас дёрнул сбежать из милого сердцу Донегола, потому что матушку вновь увидеть вам едва ли суждено. — он театрально поник головой.

Шарп высвистел полевой сигнал стрелков: «Все — ко мне!» Повторил.

Рассказ ирландца захватил его слушателей не на шутку. Глядя на их воодушевлённые ошалелые физиономии, Шарп с сожалением подумал, повернись иначе, он с Харпером ушёл бы с постоялого двора в сопровождении дюжины готовых к вербовке рекрутов.

Старшина отодвинул свой табурет от стола и ухмыльнулся собравшимся:

— Простите, ребята, надо отлить. Минутку!