Бернард Корнуолл - ПОЛК СТРЕЛКА ШАРПА

— Возьмите! Доставлено в полной сохранности! — юноша протянул Шарпу сложенный лист бумаги, запечатанный сургучом, — Позавтракать у вас я смогу, сэр? Или, может, посоветуете какое-нибудь заведение в городке?

Шарп не слышал. Сломав печать, он вчитывался в строчки, написанные витиеватым шрифтом:

— Это что, шутка?

— Бог мой, нет! — хохотнул Россендейл, — Приглашение настоящее. Он всегда жаждал встречи с вами, а, когда Главный Штаб доложил, что вы возвращаетесь в Англию, он был на седьмом небе от счастья! До нас-то летом дошли слухи о вашей кончине. Весело, да?

— Весело?

— В точку! — лорд одарил Шарпа дружелюбным оскалом, — Придётся вам, сэр, отряхнуть пыль с парадного мундира!

— С парадного мундира?

— В точку! Не в этом же вам идти! — лейб-гвардеец смерил Шарпа любопытным взглядом и добавил, — А то, чего доброго, решат, что вы попали в дом через дымоход!

Он заразительно рассмеялся, демонстрируя, что ничего оскорбительного для Шарпа не имел в виду.

Стрелок держал в руках клочок бумаги, ниспосланный ему самим провидением. Ещё пять минут назад Шарп ломал голову, как ему, мелкой армейской сошке, добиться правды от могущественного вельможи. Как? И судьба послала юного жуира с бумагой, что звала Шарпа встретиться с человеком, которому стрелок был обязан прошлогодним повышением; человеком, расспросами которого даже лорд Феннер не дерзнёт пренебречь. Принц Уэльский, регент Англии, жаждал встретиться с майором Шарпом, и, если повезёт, Шарп дознается, наконец, куда делся второй батальон.

А, значит, знамёна Южно-Эссекского взовьются над Францией.

— Жёлтая линия. Придерживайтесь её.

— Так точно. — согласился Шарп.

— Там вы остановитесь, — облитая белоснежной перчаткой кисть камергера указала, где именно, — Поклонитесь. Говорить кратко, обращаться к Его Высочеству «Ваше Царственное Высочество». Затем снова кланяетесь.

Шарп наблюдал за бесконечным потоком людей, движущихся к трону, вот уже десять минут, и ему казалось, что церемониал он и так, без подсказок придворного, выучил наизусть, но камергер говорил, и при каждом взмахе белой перчатки Шарпа обдавало сладким запахом одеколона.

— Когда вы поклонитесь второй раз, отступайте назад. Медленно. Прекращаете пятиться, дойдя до львиного хвоста. — царедворец протянул трость в сторону вытканного на ковре геральдического хищника, — Некоторые из господ военных, пятясь, запутываются ногами в ножнах. Во избежание подобного досадного казуса я бы рекомендовал вам держать оружие подальше от тела.

— Благодарю за совет.

Группа разряженных музыкантов с выщипанными бровями, в напудренных париках усердно терзала флейты и скрипки. Мелодия была Шарпу незнакома и ничем не напоминала привычные для стрелка бравурные марши. Так, музыкальный пустячок, разгоняющий скуку приёма. Шарп чувствовал себя болваном и благодарил Господа, что его не видит сейчас никто из подчинённых: Прайс и д’Алембор остались в Челмсфорде, Харпер поехал за Изабеллой в Саутворк.

С потолка на суету внизу взирали выписанные со всеми анатомическими подробностями античные герои. Меж ними, в середине, висела хрустальная люстра, дробя огоньки горящих в ней свечей на тысячи капелек света. Хоть ночь была тёплой, за решёткой высокого камина гудело пламя, и спёртый воздух зала отравляла острая вонь пота, замешанная на женских духах и сигарном дыму.

Окружающие помост придворные удостоили дежурных аплодисментов представленного регенту адмирала. Моряк отвесил второй поклон и попятился, прижав эфес к себе, так что сабля в ножнах кормовым флагом взмыла вверх.

— Лорд Пирсон, Ваше Царственное Высочество! — объявил церемониймейстер.

Лорд Пирсон в придворном мундире шагнул вперёд, угодливо изогнулся, и сердце Шарпа забилось чаще, ибо через пару минут настанет его черёд. Глупо, но стрелка бил мандраж. Его вдруг пронзило острое желание оказаться в Испании, в Африке, всё равно, где, лишь бы подальше от этого вонючего душного зала. Слушая, как лорд Пирсон бормочет положенные по этикету слова, Шарп мучительно соображал, каким образом втиснуть эпопею второго батальона в отведённые стрелку мгновения личной аудиенции.

Будто подслушав его мысли, камергер сказал:

— Лучше, если вы ограничитесь: «Да, Ваше Царственное Высочество» или «Нет, Ваше Царственное Высочество».

— Учту.

Честь быть представленными Его Высочеству выпала в тот вечер пятидесяти счастливчикам. Многие привели с собой жён, подобострастно хихикавших всякий раз, когда от помоста с троном доносился взрыв хохота. Остроты здесь слышны не были, но дамы всё равно хихикали.