Джастин Аллен - Черные псы пустыни

— Вот, нашла.

Нума вытащила из угла длинную и тонкую тыкву, выкрашенную в черный цвет, положила ее на стол.

Эту тыкву Урук видел впервые. Он поднял ее и потряс. Что-то зашуршало внутри. Он хотел вытащить затычку, но Нума отняла сосуд.

— Не трогай.

— Прости меня.

— Так-то лучше. — Нума вернула тыкву на стол . — Сначала ответь, чего ты ждешь от жизни?

— Славы. Почестей , — задумчиво ответил Урук.

Нума засмеялась.

— А еще? — Она заглянула в его глаза.

— Еще… не знаю.

Нума покачала головой.

— Всмотрись в свои звезды, и увидишь будущее . — Она указала вверх, и Урук послушно уставился в указанном направлении, хотя знал, что сейчас день и над головой у них потолок, а не звездное небо.

— Я вижу почет и удачную охоту, но не знаю, чего от меня требует судьба.

— О, судьба! Судьба решает . — Нума взяла тыкву и вручила ее Уруку . — Держи ровно, не тряси.

Урук прижал сосуд к животу. Под его внимательным взглядом Нума сняла со стены маску. К удивлению Урука, это оказалась маска самой Маны. Она изображала лицо молодой женщины, похожей на Нуму, с тонкими полосками шкуры окапи вместо волос. Окапи дает силу предвидения. Сильная маска.

— Не люблю я твоих масок , — буркнул Урук.

Нума отобрала у него тыкву и покачала ее в руках, будто убаюкивая.

— Судьба решает , — повторила она . — От нее не уйдешь. Помни. Ты никогда не сможешь забыть мои слова.

Глаза Нумы сверлили Урука сквозь прорези маски.

— Иногда знать судьбу — тяжкое бремя. Ты уверен, что хочешь этого?

— Да.

Нума вытащила затычку и перевернула тыкву над столом. Большой, очень старый скарабей вывалился из отверстия и замер. Дохлый? Однако через некоторое время навозник вдруг ожил и понесся к Уруку. Нума перехватила скарабея у самого края стола и вернула на середину. Он сразу же ринулся в другую сторону под внимательным взглядом молодой колдуньи. Снова побег не удался, еще рывок — и опять неудача. Наконец жук затих.

— Странно , — сказала Нума.

Урук хотел спросить, что она имеет в виду, но передумал.

Они ждали долго, но жук так и не сдвинулся с места, даже когда Нума постучала по столу рядом с ним и жутко зашипела. Тогда Нума схватила насекомое, вышвырнула его за дверь и повернулась к Уруку.

— Как ты думаешь, Урук, ты будешь счастлив?

Она сняла маску.

Урук молчал. Он не умел читать по звездам. Ему казалось, они обещают ему славу.

— Нет, не о том я тебя спрашиваю , — покачала головой Нума.

— Меня ждет страшная участь?

— Бывает и хуже. Но и не из лучших. Во имя Маны, ты действительно хочешь знать? Подумай.

Урук уверенно кивнул. Когда он шел к Нуме, он трепетал от сладкого предвкушения времени, которое ему предстоит провести с молодой жрицей. Теперь же его волновали грядущие невзгоды. Смерть — пусть смерть. Не было страха в душе охотника.

— Слава ждет тебя, но счастья ты не найдешь. Ты будешь одинок…

— Это невозможно, пока я здесь, с моим народом. Одиночества нет, пока у меня есть ты.

— Ты прав , — вздохнула Нума, нервно перебирая пальцами полоски кожи на маске.

— Тебе открылось что-то еще , — догадался Урук.

Нума кивнула.

— Мана говорит, что ты погибнешь ради друга. Ради лучшего друга. К несчастью, он тоже погибнет. Но ты примешь бой. Твое имя переживет века.

— А если мне удастся избежать схватки? Тогда друг уцелеет?

— Могу только повторить: от судьбы не уйдешь.

— Но как мне спасти друга?

— От судьбы не уйдешь.

Не надо было приходить. Нума права, знание будущего — тяжкая ноша. Теперь ему придется всегда думать о том, кто из его друзей в опасности. Кого он не сможет спасти. Урук обречен скитаться, сторонясь людей. Он вскинул глаза на Нуму и с отчаянием, с дрожью в голосе воскликнул:

— Ты — мой лучший друг!

— Сейчас — да , — улыбнулась Нума . — Но судьба еще не исполнилась.

— И ты… Скажи!

— У меня своя участь. — Она приблизилась к Уруку. — Всего я не вижу. Это никому не под силу. Знаю только, что ты поймешь, кто твой лучший друг, когда судьба исполнится.

— Когда я умру! — простонал Урук . — Нет, не понимаю.

— От судьбы не уйдешь. Все предопределено в этом мире.