Дмитрий Хван - Знак Сокола

— Ежели постараться, то можно испробовать сработать такой же, государь, — отвечал тогда туляк Зосим, один из лучших мастеров на Руси, с сожалением передавая мушкет думному дьяку. — Умеючи, оно и блоху подковать можно.

— Так сработаешь мушкет оный? — сдвинул брови царь.

— Чую, долгонько буду работу делать, государь, — с достоинством отвечал мастер. — Не могу говорить, что с первого разу добрый мушкет будет. Зело сложен, да и заряд евойный…

— Погоди! — перебил его царь. — Говоришь, сложен? А ангарцы, бают, сотнями их делают!

Задумался государь и, отпустив туляка до оружничего и боярина оружейной палаты, решил обсудить с ближним кругом, что с ангарцами делать, коли они собрались своё воинство на помощь прислать.

— Ежели, как людишки бают, сильны и искусны они в деле ратном, — покряхтев в кулак, проговорил первым Борис Лыков, голова Сибирского приказа, — то пускай они Орешек вызволят от свея.

— А дабы не укоряли тебя, государь в оставлении без помочи, — предложил рокочущим басом Дмитрий Черкасский, — пошли им отряд стрельцов, невеликий числом, да боярина худородного поставь головою при нём.

— Так тому и быть, — согласился Михаил Фёдорович, отвечая тихим голосом. — Коли возьмут Орешек, то честь им да хвала. А коли нет, то и говорить с ними не о чем. Сын мой, Алексей, думать о том уже будет.

Время штурма дерптских стен, наконец, настало. А ещё ночью, под противно моросящим холодным дождиком, три тысячи отборных стрельцов и солдат елико возможно тише, стараясь не выдать своих перемещений шведу, ушли к южной стене и Русским воротам. Князь Бельский уже с неделю как прекратил бить пушками с южного фаса осады и демонстративно убрал оттуда орудия, надеясь отвратить внимание врага от этого участка стены. Восточная же стена, наоборот, подвергалась усиленному обстрелу. Пытался Никита Самойлович припугнуть супротивника и копанием минных проходов. Подошедшее войско воеводы Болтина, расположившись напротив развороченных Пороховых ворот, должно было убедить шведов в избрании русскими восточной стены местом скорой атаки. Казалось, хитрость Бельскому удалась — на этом участке стены ночных огней было более всего. На исходе ночи, когда уже забрезжил рассвет, дождик унялся, и через некоторое время Никите Самойловичу доложили о готовности артиллерии к стрельбе. Вновь зарычали, извергая тяжеленные ядра, русские пушки. А большая часть войска, разделённая на три штурмовые колонны, была готова выступать.

Утро открыло гарнизону Дерпта безрадостную картину — главные силы русского войска готовились к атаке шведских укреплений, зияющих провалами и наспех заделанных чем придётся. В крепости забили тревогу, призывая всех, включая горожан, на стены. А в стане русского войска тем временем затрещали барабаны, заиграли флейты, забухали литавры и завыли-загудели сурны. Суренщики, не жалея себя, изо всех сил дули в свои длинные трубы, закруглённые раструбом на конце. Бельский пожалел о неимении воеводского набата — сейчас бы этот великий барабан пришёлся впору! Воинские отряды пришли в движение, и шведы увидели взметнувшиеся стяги русских полков и множество осадных лестниц в руках стрельцов.

У южной же стены подобного шума и искусственно создаваемой суматохи не было и в помине. Сотни воинов в полном молчании выдвинулись вперёд, гатя проходы в болоте, — каждый из них имел при себе охапку хвороста, жердины или ветки. Покуда шведы, озабоченные переполохом в русском стане, приметили копошащиеся на болотистой почве фигурки солдат, те уже смогли значительно приблизиться к пробитой во многих местах и небрежно заделанной стене. Одиноко рявкнула пушка, выплюнув ядро с большим недолётом перед стрельцами. Проваливаясь в холодную трясину, помогая товарищам, превозмогая трудности последних десятков метров топкой трясины, воины бросились вперёд, спотыкаясь, падая и снова поднимаясь. Вперёд, вперёд! На стены!

Дюжина солдат держалась особняком, стараясь быть и в первых рядах. Напряжённо поглядывая на укрепления, они то и дело прикладывали лёгкие с виду мушкеты к плечу, пытаясь поймать врага на мушку. Наконец, закрепившись на насыпаемом шведами равелине, напротив широкой бреши в стене, что зияла близ Русских ворот, солдаты принялись на удивление быстро стрелять по силуэтам вражеских воинов, мелькавшим впереди. Среди небольшого количества защитников этой части южной стороны крепости назревала паника, подогреваемая громкими истеричными воплями. Солдатам казалось, что их слишком мало, а основные силы гарнизона неоправданно были оттянуты на восточную стену. За оборону участка близ Русских ворот отвечал капитан Карл Одельстрём. Сейчас он обходил своих солдат, торопливо раздувавших фитили своих мушкетов от красневших ярким цветом в утреннем сумраке угольков.