Дмитрий Хван - Знак Сокола

— Мой брат Далай был в вашей крепости, — проговорил Эрдэни. — Вместе с торговцами, что привезли вам чай, войлок и шерсть. Он осмотрел всё вокруг — вы намерены крепко встать на той земле.

— Да, — кивнул Алексей. — Мы уже не уйдём с Селенги никогда.

— Хорошо, — бесстрастно ответил Эрдэни, и было непонятно, по нутру ли ему эта новость.

Между тем Баир негромко напомнил Алексею, кто есть кто в этой части халхасской степи. Сазонов через мгновение понимающе кивнул, вновь посмотрев на юношу:

— Чего же ты, Эрдэни, хочешь от нас и для чего ты зашёл на землю врага твоего отца вместе с отрядами воинов?

— Мой отец, цецен-хан Шолой, — важно начал молодой кочевник, — послал меня встретить ваш отряд. Он знал, что вы идёте этой дорогой и уже разгромили ставку одного из его лучших военачальников. Мне поручено предложить вам союз против нашего общего недруга — хана Гомбо.

— А почему сам хан Шолой не мог прибыть в нашу крепость? — спросил Эрдэни Сазонов. — Мы бы с радостью встретили твоего уважаемого отца и поговорили бы с ним.

— О его появлении в вашей крепости быстро узнали бы в ставке тушету-хана, — с улыбкой отвечал юноша. — Это было бы неразумно.

— Действительно, — согласился Алексей. — Теперь я понимаю.

— Я не могу далее находиться на земле неприятеля, — проговорил кочевник. — Что передать моему отцу?

— Мы будем готовы встретиться с ханом Шолоем или с его доверенными людьми в пределах дневного перехода от нашей крепости, — сказал Сазонов и хотел было уже откланяться, как почувствовавший это желание бурят упредил майора, положив ему руку на плечо.

А степняк между тем, благожелательно кивнув в ответ на слова Сазонова о согласии на дальнейшие переговоры, сообщил ему не слишком приятную новость. Его люди прознали о том, что тушету-хан Гомбодорджи услал гонцов к маньчжурам ещё в прошлом году. Через них он поведал им о пришлом северном народе, который крепко оседлал Селенгу, отнял у него бурятских данников и не собирается жить в мире с ним, ханом Гомбо. А сейчас он лично занимается сбором воинов для отражения угрозы в виде отряда ангарцев, который вторгся в его земли и разгромил его вернейшего нойона.

— Он может собрать сейчас не менее пятнадцати тысяч воинов, — внимательно глядя на Алексея, сказал Эрдэни. — Вас слишком мало, пусть ваши воины и сильны огненным боем. Я могу подсказать вам лучшее решение для мести, чем испытывать свою судьбу в холодеющей степи.

Спустя несколько минут Алексей уже корил себя за то, что недооценил этого молодого человека, поначалу приняв его за горделивого юнца. Эрдэни поведал ангарцу интереснейшую информацию. Около шести лет назад один из сыновей Гомбо, пятилетний Дзанабадзар, был провозглашён богдоханом, главой ламаистов Халхи. Сейчас подросший паренёк, носивший титул ундургэгэна, кочевал со своей ставкой на северо-восточных землях относительно настоящего положения отряда.

— Если вы решите захватить его, то я пойду с вами, — испытующе смотрел на Сазонова степняк. — Если же нет, то мне придётся возвратиться к отцу и, передав твои слова ему, ждать новой встречи.

— Какова численность кочевья? — спросил майор Эрдэни, заставив того улыбнуться краешками губ.

— Не более двух тысяч человек, мало воинов, много монахов, — отвечал он. — Сегодня стоит дать отдохнуть вашим людям, а завтра уходить отсюда. И пусть тушету-хан впустую ищет тебя.

Вечером, после ужина, Алексей основательно обсудил маршрут со степняками. Получалось, что кочевье Дзанабадзара находилось в районе современной столицы Монголии — Улан-Батора. Туда, в долину реки Тола, и направился отряд Сазонова, пополненный семью сотнями халхасцев Эрдэни.

В течение неполных трёх недель, прошедших с момента пленения шведского отряда, Белов взял под свой контроль все острова Моонзундского архипелага. Практически нигде эзельское войско не встречало сопротивления. Единственная стычка вполне ожидаемо произошла на втором по величине, после Эзеля, острове Даго. Там, в поселении Дагерорт, Брайан с удивлением обнаружил высоченный маяк, сложенный на манер укреплённой крепостной башни из крупных камней белого цвета. Сооружение стояло на холме, оттого оно казалось ещё более колоссальным, нежели было на самом деле. Высота его явно превышала три десятка метров, а внешним видом корабельный ориентир походил на нижнюю ступень космической ракеты. Именно под ним эзельцы понесли первые потери — в скоротечной схватке с немногочисленным отрядом шведов, укрепившихся на маяке и холмах вокруг него, наёмники потеряли семь человек убитыми и с дюжину ранеными. До сего момента таких единовременных потерь эзельцы не имели. Лишь на Вормсе были ранены два поляка-наёмника и убит дружинник-датчанин, сдуру полезший мародёрствовать в оставленный шведской семьёй дом. Заколовшего его подростка — младшего сына хозяев, оставшегося по своей воле в доме, Брайан взял под свою защиту и спас от мести товарищей убитого дана. А Конрад, поигрывая саблей, быстро успокоил датчан, напомнив им о запрете мародёрства и высоком жалованье дружинника. И вот сразу семь трупов, да ещё, как сказал Бекасов, пара трёхсотых вскоре последуют за ними.