Олександр Скрипник - За золотом Нестора Махна

Скомский

10.12.1941 г.

(ГДА СБУ, УСБУ в Запорізькій області, справа № 9973)

…Все время живя в Бухаресте, я часто встречался с моими товарищами — бывшими махновцами, которые тоже жили в Бухаресте, а также вел переписку с другими, которые жили в Гимеше, Плоештах. Все они знали, что я недавно приехал из России, и хотели со мной поговорить. Некоторые даже для того, чтобы меня увидеть и поговорить о том, какое положение в России и не опасно ли вернуться на родину, переехали жить в Бухарест, например, Кочатков, Шаповалов, Сидоренко, Чуприна, Крымский, Данилов. Все из этой группы вместе с бухарестской группой в составе Бугаенко, Дорощук, Корниенко знали, что Л. Н. (Зиньковский Л. Н. — Прим. авт.) живет в Одессе, знали и то, что он присылал Бойченко и Савченко…

Все они жили очень скудно, работали на тяжелых земляных работах или на фабриках как чернорабочие, без всякой специальности и часто оставались без работы. В эти дни они переживали очень тяжелые времена, не имея ниоткуда поддержки, потому что во время работы они могли заработать только лишь на пропитание, а чтобы отложить что-то на черный день не могло быть и речи при румынской эксплуатации. Правда, Бугаенко и Корниенко жили более сносно, но все они как один всегда говорили о том, как бы вернуться на родину, и спрашивали меня, как это можно сделать. Я им рекомендовал нелегально переправляться через Днестр, и когда они придут на советскую территорию, то пусть говорят открыто, что были эмигрантами и чтобы просились увидеться и поговорить с Л. Н. в Одессе. А там Л. Н. для каждого, кто придет, может все сделать, чтобы не сидели долго под арестом до выяснения всех обстоятельств.

Но они страшно боялись попасться в руки румынских жандармов в Бессарабии, потому что не знают территории пограничной полосы. Сидоренко и Бугаенко часто просили, чтобы я сообщил им, когда буду уезжать, тогда они тотчас бы все бросили и поехали со мной даже в другом вагоне, лишь бы в одном поезде, чтобы только вместе приехать к границе. Я им всегда говорил, что со мной ехать очень опасно, лучше ехать самим. Когда в Бухарест приехал Данилов, то просил меня, чтобы я написал Л. Н., что если для него найдется работа, то он с большим удовольствием будет делать все, что будет в его силах и способностях. Я об этом сообщил в письме, а потом передал и через Фому (Куща Ф. — Прим. авт.), когда он уезжал…

Я просил в письме, чтобы мне как можно скорей ответили, что мне делать дальше. Работаю по плотницкой части на постройках и с нетерпением жду ответа. Получаю письмо через Константинополь. Сообщают, что Фома приехал благополучно, а мне советуют, чтобы я оставался на месте и ожидал распоряжений. Письмо адресовано Наталье Ганшиной (дружині Куща — Прим. авт.). Я себе преспокойно ожидаю нового дела.

Спустя два дня после получения письма, это было 31 июля 1928 г., я прихожу с работы в 7 час. вечера и не успеваю еще раздеться, чтобы помыться, как слышу стук в дверь. Прошу войти. Заходят комиссар и два агента. Комиссар спросил мою фамилию и после моего ответа скомандовал: «Руки вверх!» Затем приказал агентам меня обыскать. Я не мог ничего понять. Я сначала думал, что может быть Фома или Чуприна ехали ко мне и в дороге их поймали, а они не выдержали румынских пыток и меня засыпали. Прежде чем меня допросить, тщательно обыскали квартиру. Когда был сделан обыск и ничего не найдено, комиссар спросил, когда я приехал из России. Я ответил, что в 1921 году, что это ясно из моих документов. Потом спрашивает, с кем я имею переписку в России. Я ответил, что абсолютно ни с кем.