Мария Александрова - Око за око

Когда наконец для обессиленного Ярослава место казни осталось далеко позади, он привычной дорогой, которая из-за бывшей в самом разгаре казни теперь пустовала, направился к своему другу Дмитрию. Однако задолго до того, когда стала видна усадьба Ефимовых, Ярослав нос к носу столкнулся с Димкой, который стремительно вынырнул из-за поворота.

— Ярыш! И где тебя черти носят! — выплеснул на Евсеева свое возмущение Димка, однако, заметив еще не высохшие на его лице слезы, смягчился. Беря друга под руку, он уже более мягко продолжал:

— Я же тебя просил не ходить туда… И вообще, как ты только узнал?

— Так, — Ярослав прижал руку к сердцу и, опустив глаза, тихо добавил. — Их больше нет…

Дмитрий даже не нашелся, что на это ответить, и между друзьями повисло тягостное молчание.

— Ты что-то хотел мне сказать? — первым нарушил тишину Ярослав.

— Да, знаешь, а ведь пока ты был… — Димка замялся, — ну пока ты был там, тобой интересовались, так что благодари Бога, что никто не додумался искать тебя здесь.

— Кто обо мне спрашивал? — брови Ярослава удивленно поднялись.

— Люди Салтыкова.

— Глеба?

— Угу, — кивнул Димка. — Ты его знаешь?

— Я-то — нет, но зато его прекрасно знал мой отец, — усмехнулся Евсеев.

— Я зря переживал? — не понял тона Ярослава Дмитрий.

— Нет, не зря. Кажется, теперь переживать придется мне. Сколько я себя помню, у Глеба с моим отцом тяжба.

— Твой отец ее выиграл?

— Нет, — возразил Ярослав, — они, наверное, уже лет десять воду в ступе толкли. Все уже давно привыкли, что земли за Ровным так до сих пор остаются без хозяина.

— Хочешь сказать, что в землях этих особой надобности никому не было? Десять лет — немалый срок, уже давно кто-то должен был прибрать их к рукам.

— Напротив, потому и Глеб, и мой отец так до сих пор и не могли их поделить. Зато теперь-то уж точно у ровенцев появится хозяин, потому и искали меня люди Глеба.

Размышляя вслух, как будто говорил сам с собой, а не рассказывал другу, Ярослав продолжал, все более и более хмурясь с каждым словом:

— Если я останусь в живых, то рано или поздно вновь смогу затеять тяжбу. Со смертью же всех претендующих на земли с одной стороны, весь удел беспрепятственно отходит другой…

Лицо Евсеева перекосилось от внезапной догадки, и, с силой пнув подвернувшийся под ноги камень, Ярослав прошипел, словно ядовитый змей:

— Сволочь…

— Хочешь сказать, он воспользуется тем, что ты остался один?

— Ну и тупой же ты стал, Димка! — не выдержал Евсеев. — Это ж надо придумать — воспользуется! Да я голову могу на отсечение дать, что сегодняшняя казнь отца и братьев — Глебовых рук дело!

— Нет, все-таки как же он хитро придумал! — не унимался Ярослав. — Никому ведь никогда и в голову не придет обвинить Салтыкова в их смерти — приказ Годунова, и баста! Вот только одного Глеб не рассчитал: что меня в доме не будет. То-то он рвет и мечет нынче, — впервые за сегодняшний день улыбнулся Ярослав.

— Чему же ты радуешься? — глядя на улыбку друга, спросил Дмитрий. — Он ведь тебя теперь в покое не оставит.

«Нет, это я его в покое не оставлю», — подумал Евсеев, и все самое страшное, что только может скрываться в самых дальних уголках человеческой души, всколыхнулось в душе Ярослава. Однако, сумев пережить самое худшее, что только могло случиться, Евсееву не составило труда подавить злобу.

— Скрыться тебе нужно, вот что я скажу, — посоветовал другу Ефимов. — Пошли ко мне. Кажется, никто не знает, что мы с тобой знакомы.

— Пока не знает, — уточнил Ярослав.

— Если ты хоть иногда будешь со мной соглашаться и прислушиваться к моему мнению, то никто и не узнает, — слегка обиженно возразил ему Дмитрий.

— А как же твое многочисленное семейство? Не думаю, что оно будет в восторге от такого гостя.

— А ты думаешь, я тебя со своими сестрами знакомить иду? — рассмеялся Димка. — Вот уж не дождешься, я ведь тебя как облупленного знаю.

— Хочешь сказать, мне с лошадками придется обниматься? — и на этот раз рассмеялся Ярослав, который от привычного шутливого тона их бесед наконец пришел в себя.

— А ты хочешь сказать, — возразил Димка, — что у тебя есть выбор? — И, когда поравнялись с усадьбой, не удержавшись, добавил, — если будешь вести себя тихо, так и быть, к лошадкам и прочим тварям тебя не отправлю.

Однако, вопреки ожиданию Ярослава, Ефимов как будто и знать не знал, чья это усадьба, с равнодушным видом провел друга мимо. Завернувши за угол, Димка медленно шел вдоль высокого забора, примерно в середине остановился и, взявши из него ничем не отличавшуюся от других доску, вынул ее, затем взялся за другую, и через пару мгновений в заборе образовалась дыра, в которую с успехом могли пробраться люди и не отличавшиеся такой стройностью, как Ярослав и Дмитрий.