Питер Акройд: Король Артур и рыцари Круглого стола

Рыцарство представляло собой уклад, в котором законы чести отодвигали на второй план понятия права и справедливости. Например, ведение осады регулировалось сложными правилами и предписаниями, соблюдались определенные принципы обращения с пленниками, полагалось уважать послов и соблюдать все пункты договора. Во время войны рыцари щадили жизнь и свободу других рыцарей, преспокойно вырезая простой народ вкупе с женщинами и детьми. В повествовании Мэлори никто не проливает слез над участью крестьян и пастухов. Этот писатель-аристократ свободен от сентиментальности Чосера [13] Чосер, Джеффри (1343–1400) — «отец английской поэзии», первый крупный автор, писавший не на латыни, а на родном языке. Чосер едва ли уступает по статусу Мэлори: Джеффри был сыном виноторговца, поставлявшего вино ко двору Эдуарда III, с детства взят ко двору в пажи, со временем стал королевским камердинером. Получив литературное и юридическое образование, выполнял дипломатические поручения и сделался придворным поэтом, членом Парламента. Чосер женился на родной сестре Екатерины Суинфорд, которая стала третьей женой герцога Ланкастера. В отличие от Мэлори, Чосер действительно давал в своих поэмах (в особенности в «Кентерберийских рассказах») высказаться и простым людям, чаще горожанам, чем крестьянам, но это вызвано не столько разницей в знатности авторов, сколько жанровыми особенностями. и Ленгленда. [14] Ленгленд, Уильям (XIV в., точные даты жизни неизвестны) — английский поэт, сын крестьянина, бедный монах. Его «Видение о Петре Пахаре» сочетает пыл раннего пуританизма с земной ненавистью к богачам. В таком контексте и следует понимать пространные описания состязаний и турниров у Мэлори: это ритуальные сражения со своим кодексом и системой ценностей. В них участвовали отряды хорошо обученных рыцарей, действие разворачивалось на большом участке земли, то есть турнир во всем походил на настоящий бой, с той оговоркой, что спешенный рыцарь удалялся с поля, оставив своего коня и оружие победителю. К XV в. турниры превратились в режиссированное зрелище, демонстрацию основных приемов и принципов боя. Честолюбивые молодые люди могли таким образом испробовать свои силы.

Сюжет о поисках святого Грааля показывает, что рыцарство неразрывно связано с идеалами и чаяниями христианства; собственно, оно и зародилось в первые крестовые походы, когда рыцари под знаменем креста выступили против неверных. Рыцарь-крестоносец должен был приуготовиться с помощью молитв, поста и бодрствования. Христианское войско считало себя не только солдатами, но и паломниками. Складывались культы святых — покровителей воинов, таких как святой Георгий [15] Одним из первых «собственных» покровителей Англии стал саксонский король Эдмунд, принявший мученическую смерть в 869 г. и вскоре канонизированный. Генрих II укрепил английский пантеон святых, добившись канонизации Эдуарда Исповедника, но уже его сын Ричард I, снарядившись в Третий Крестовый поход, молился в Лидде у гробницы святого Георгия, воина и мученика, и спутники Ричарда принесли этот культ в Англию. При Генрихе III Оксфордский синод внес имя святого Георгия в английский церковный календарь, а Эдуард III отдал Англию под покровительство этого святого. и святой Виктор [16] Святой Виктор Миланский был, как и святой Георгий, воином, и тоже принял мученическую смерть за христианскую веру. Он покровитель воинов Северной Италии, в Англии никогда не было заметного культа. , религиозные ордены храмовников и госпитальеров предлагали объединить рыцаря с монахом. От рыцаря тоже требовались набожность и целомудрие, образцом рыцарства был, разумеется, сэр Галахад, чье целомудрие так трогательно воспето в книге Томаса Мэлори. Но вместе с тем рыцарство признавало и кодекс куртуазной любви, прославлявший женщину как источник чести и добродетели. Рыцарь сражался за свою даму, любовь к ней делала его сильнее и отважнее. Ланселот и Гиневра, Тристрам и Изольда принадлежат к числу самых знаменитых влюбленных пар мировой литературы, им посвящены многие страницы «Смерти Артура». Подобно платонической любви в античной культуре (та, как правило, связывала между собой героев-мужчин), куртуазная любовь была тенью или эхом небесной гармонии. [17] Любовь, описанная в диалогах Платона, связывала мужчину-наставника и отрока. Греческий философ всячески подчеркивает целомудренный характер этого притяжения душ и в диалоге «Федр» рассуждает о любви как о форме стремления к красоте и «небесному». Куртуазная любовь связывала рыцаря и даму, обычно стоявшую выше него на социальной лестнице: зачастую молодой человек поклонялся супруге своего сюзерена, придворный — владетельной даме, и это понималось как продолжение его вассального служения. Рыцарские подвиги, появление на турнире с залогом возлюбленной, прославление ее красоты, опасные для жизни безумства или же сочинение в честь дамы стихов, музыки — все это подразумевалось куртуазной любовью, сохранявшей при этом целомудрие помышлений и плоти. Кажется, более всего идеалу куртуазной любви и рыцарского служения соответствует Дон Кихот, а рыцари Мэлори небесной гармонии и Граалю предпочитают более конкретные радости.