Бен Кейн - Серебряный орел

Среди них может быть и Цезарь, подумал Ромул.

— А вот наш полководец! — словно отвечая на его мысли, воскликнул оптион. — Парни, пусть знает, что мы здесь!

Его легионеры восторженно закричали.

Ромул нахмурился. Вместе с военачальниками шли две женщины. А потом свет вдруг сделался ярче, и он оглянулся.

Пылало уже большинство египетских кораблей, находившихся в гавани. Длинные желтые языки пламени перехлестывали через узкий причал и жадно лизали стены библиотеки. Было светло, как днем.

Даже страх перед будущим и злость на Тарквиния не могли преодолеть любопытства Ромула. Он вновь принялся рассматривать аристократов, которые находились не далее чем в сотне шагов от него. Часть военачальников и обе женщины взошли на палубу ближайшего корабля. Но многие люди в красных плащах остались на причале. Моряки уже отдавали швартовы, готовясь вывести трирему из гавани. Наверное, Цезарь послал за подкреплением, думал Ромул, и заодно отправил в безопасное место свою любовницу и ее служанку.

И тут одна из женщин откинула капюшон своего плаща.

Ромул громко ахнул. Прошло уже девять лет, но ее он не спутал бы ни с кем. Она стала взрослой, но это была его сестра-близнец.

— Фабиола! — крикнул он.

Она не пошевелилась, вероятно, не слышала.

— Фабиола! — заорал Ромул во всю глотку.

Она повернула голову и стала всматриваться в ту сторону, откуда ее окликнули.

Рванувшись вперед, Ромул успел сделать несколько шагов, прежде чем путь ему преградили два легионера.

— Куда это ты собрался, поганец, — прорычал один из них. — Мы тут на посту до рассвета.

— Поймите, — крикнул Ромул. — Это же моя родная сестра! Я должен с ней поговорить.

— Неужто? — издевательски расхохотался легионер. — А Клеопатра небось двоюродная, да?

Лишенному возможности что-то сделать, Ромулу осталось только кричать:

— Фабиола! Это я, Ромул!

И как ни удивительно, среди всего этого хаоса и шума она услышала и увидела его. С длинными волосами, бородатый, в ржавой кольчуге, он сейчас походил, пожалуй, на сумасшедшего, но Фабиола сразу узнала брата.

— Ромул! — радостно завопила она. — Это ты?

— Да! Я в Двадцать восьмом легионе, — заорал он в ответ, давая Фабиоле единственную подсказку, которая пришла ему на ум.

Но его последние слова потонули в шуме.

— Что? — крикнула Фабиола. — Я тебя не слышу!

Да и мудрено было что-то услышать среди сумятицы и какофониии поспешного отплытия, когда беспрерывно звучали команды, а выполнявшие их моряки кричали в ответ. А тут еще загремел барабан, задававший гребцам ритм.

Фабиола подбежала к Бруту, что-то сказала ему на ухо. Тот подозвал к себе триерарха. И прикрикнул на него.

С видимой неохотой капитан отдал новый приказ, и моряки, только что метавшиеся по палубе, замерли.

Сердце Ромула часто заколотилось от радости.

Но тут из соседних переулков хлынули волны орущих египтян, которых побежденные солдаты созвали из всех трущоб и глинобитных лачуг, чтобы те помогли им выгнать римских захватчиков. И легионерам внезапно пришлось вступить в настоящее сражение.

Брут беспомощно взглянул на Фабиолу. Беспомощно и печально.

— Мы не можем задерживаться. Наше задание слишком важно, — сказал он и повернулся к триерарху. — Отставить задержку.

Фабиола почувствовала, что у нее подкашиваются колени, и лишь напряжением воли преодолела слабость и удержалась на ногах. Надо крепиться, думала она. Ромул жив, он в легионах. Когда-нибудь он вернется в Рим. Митра защитит его. Она подняла дрожащую руку в прощальном жесте. До встречи.

— Отваливаем! Быстрее!

Услышав долетевшую с триремы команду, Ромул понял жест Фабиолы. Вновь его охватило отчаяние. Радостному воссоединению не суждено было состояться.

Моряки оттолкнули трирему от причала длинными баграми, и она начала неуклюже разворачиваться. Медленно бил барабан, и в такт ему поочередно погружались в воду расположенные в три ряда весла, приводя корабль в движение. Триерарх носился по палубе, выкрикивая команды. Кто-то снимал крепления со стоявших на палубе катапульт, а морские пехотинцы осматривали оружие. Ничто не мешало кораблю двинуться на запад, в открытое море, но все находившиеся на нем воины на всякий случай приготовились к бою.

Тем временем орущая толпа египтян уже приблизилась к причалам. Не теряя времени, Цезарь выстроил свои когорты поперек Гептастадиона. До встречи с врагами оставались считаные мгновения.