Серж Брюссоло: Лабиринт фараона

Он задумался.

— Ступай-ка ты. Девушка, разыскивающая матроса, никого не удивит… Постарайся узнать, на какой из этих кораблей поднялись трое мужчин, о которых ты говорила. Ты знаешь их лучше меня и сможешь их описать.

Мозе подтолкнул Ануну к молу. Девушка заметила, что он стал относиться к ней не так почтительно, как в предыдущие дни. Она догадалась, что Анахотеп рассказал ему о ней и о той роли, которую она сыграла во всем этом деле. Скорее всего, теперь Мозе было известно, как она встретилась с грабителями и стала преданной собачкой Нетуба Ашры. Она пошла по набережной, переходя от одной группы матросов к другой; ее встречали недвусмысленным смехом и непристойностями.

— Он ушел, не заплатив тебе, ведь правда? — хохотали матросы. — Он сделал тебе ребенка?

Скинув с плеч тюки, они тянули руки к телу Ануны. Она натужно смеялась, терпела грубые прикосновения и описывала приметы Нетуба и его спутников, удрученно повторяя: «Красивый мужчина, коренастый грек и юноша с девичьим лицом…»

Она поднялась на мол. Капитаны прикрикивали на нее, говоря, что своими приставаниями она мешает им работать. Она испугалась, как бы их брань не привлекла внимание стражи. Во многих местах писцы составляли длинные списки погруженных в трюмы товаров. Она дошла почти до конца порта, когда ей наконец встретился немолодой мужчина в финикийском колпаке.

— Поздновато ты пришла, красотка, — сказал он, показывая ей на реку. — Твой любовник отчалил на рассвете. Его корабль спускается к дельте. Он доплывет до нее, когда Ра пройдет половину небесного свода, а потом направится в открытое море.

— Что это за корабль?

— Фелука с красным парусом, — уточнил моряк, — она плывет медленно, потому что слишком низко сидит в воде. Ты могла бы ее догнать на легкой, хорошо оснащенной барке… Заплатив за нее, разумеется.

Она поняла, что он намекал на собственное суденышко и предлагал свои услуги.

— Хорошо, я нанимаю тебя, — сказала она. — Подожди, я схожу за моими друзьями.

На обратном пути ее охватили сомнения. Должна ли она сказать правду Мозе? Чтобы спасти Нетуба, достаточно было скрыть ее от него — заявить, что никто не видел его, не дать возникнуть мысли о погоне…

«Совсем я рехнулась, — подумала она, — даже после того, что он со мной сделал, я продолжаю его защищать».

— Ну как? — пролаял Мозе, когда она пришла.

Она передала ему слова финикийского моряка.

— Прекрасно, — обрадовался он, — мы воспользуемся его услугами. Догоним фелуку на реке, и никто не придет на помощь этим негодяям.

Моряк поморщился, увидев подходящую к нему группу людей в рваной одежде, но с суровыми лицами. Ануне показалось, что он сейчас убежит, но Мозе показал ему ладонь, на которой блестело золото, и финикиец сразу стал покладистее. Очень скоро барка отошла от причала. Когда они оказались на быстрине, старый моряк развернул парус, и суденышко резво помчалось, подгоняемое попутным ветром. Это была хорошая лодка, приспособленная для быстрого плавания; она легко разрезала волны, не зарываясь в них, что избавляло пассажиров от необходимости вычерпывать воду. Она быстро обогнала тяжело нагруженные суда, также спускавшиеся к дельте. Ануна поймала себя на том, что молится богам, прося их послать им навстречу стадо гиппопотамов, чтобы преградить барке путь. По правде говоря, она и сама не знала, чего хочет. Отомстить Нетубу, забрать свою долю сокровищ… или все забыть? Не знала она и того, чего ждал от нее Анахотеп. Отпустит ли он ее после пленения Нетуба? Вознаградит ли ее? Предложит ли ей войти в свой гарем? Многим женщинам польстило бы такое предложение, тем более что постаревший господин не очень докучал бы своей «милостью»… Но Ануна считалась уже немолодой, ее быстро оттеснили бы в разряд «старших», и наследник номарха скорее всего предпочтет ей двенадцатилетних девочек со светлой кожей, захваченных на севере пиратами…

Она опять подумала о сокровищах. Что-то ей подсказывало, что Анахотеп не отдаст ей ее долю, увезенную Нетубом. И как поступить, если он предложит ей выбирать между золотом и главарем грабителей? Пот бисеринками выступил на ее висках при этой мысли. Нетуб или золото? В голову ей лез образ изуродованного Нетуба, с обрубками рук и ног, наспех залитыми горячей смолой, слепого и немого Нетуба, беззащитного и беспомощного… Этот Нетуб, уродец, будет целиком принадлежать ей.

«Нетуб или золото?» — спросит Анахотеп, забавляясь ее нерешительностью. А она знала себя, знала, что у нее хватит ума, чтобы выбрать Нетуба и отказаться от богатства. Это и станет ее наградой: невыносимое бремя, адская жизнь с человеком-обрубком, который два раза пытался ее убить.