Ксавье Монтепен - Месть Шивы (Индийские тайны с их кознями и преступлениями) Книга 2

— Виновный, — повторил Эдвард последнее слово брата, — ты сказал виновный!

Джордж проницательным взглядом смотрел на Дургаль–Саиба. Затем уточнил:

— Обвинение должно быть обоснованным: ведь меня обвиняет раджа Дургаль–Саиб!

Джелла сочла необходимым вмешаться в разговор:

— По моему мнению нелепо обсуждать такое дикое обвинение. Зачем обращать на него внимание? Я уверена, что вы не виновны и быть им не можете.

Джордж поклонился принцессе.

— Благодарю вас, принцесса, но я уже высказал желание быть своим адвокатом.

И он начал говорить, обращаясь к радже:

— Положение ваше среди вельмож Индии очень высоко, раджа, и род ваш имеет в себе повелителей Азии. Вас не подавила бы тяжесть короны, которую носили ваши предки. Я же незнатный английский дворянин. Отец мой был скромным английским подданным, который всю свою жизнь приносил в жертву долгу. Между им и вами, принц, сама судьба положила бездну: вы принадлежите к разнородным кастам. Несмотря, однако, на это, кажется, вы очень любили моего отца, так как близко к сердцу приняли его смерть и желание отыскать убийцу. Потому, возможно, вы так быстро и разыскали виновного.

— Да, я близко знал вашего отца, сэра Джона, любил и уважал его и хочу отомстить за него, — отвечал, нисколько не смущаясь, Дургаль–Саиб.

— И вами движет только одно это чувство?

— Нет, не одно. Я хочу также предоставить веское доказательство в пользу того, что я истинный друг и верный союзник Ост–Индской компании.

— И чтобы доказать это, вы обвиняете меня?

— Да, чтобы доказать это, я предаю в руки правосудия убийцу–англичанина.

— И убийца этот я, я — Джордж Малькольм?

— Вы.

— Вы убеждены в этом?

— У меня есть доказательство.

— Доказательство! — разом вскричали Эдвард, лорд Сингльтон, Дьедоннэ и принцесса Джелла.

— Защищайся же, брат! — вскричал Эдвард.

Джордж взял его за руку и попросил:

— Именем покойного отца я приказываю тебе молчать!

И прибавил, обращаясь к Дургаль–Саибу:

— Вы сказали, принц, что у вас в руках доказательства моего преступления?

— Да, у меня имеется ясное, неопровержимое доказательство, что вы — убийца своего родного отца.

— И это доказательство — свидетели?

— Да, свидетели.

Несмотря на неоднократные замечания Джорджа, Джелла не могла удержаться от своей реплики:

— Остерегайтесь, раджа, — почти молила она, — свидетели эти, так внезапно являющиеся, могли ошибиться сами или могли стать жертвами обмана с умыслом. Берегитесь лжи!

Раджа бросил пристальный взгляд на принцессу, которая не сводила с него своих глаз.

— Лжи? — переспросил он, — что за смысл им лгать? Как могут они ненавидеть Джорджа Малькольма, едва зная его?

— Однако, — перебил Джордж, — заставить их лгать кому–то выгодно…

Раджа невольно вздрогнул, однако быстро пришел в себя, переспросив:

— Для кого же?

Видя, что Дургаль–Саиб вздрогнул, Джордж не мог удержаться от улыбки и, поклонившись, прибавил:

— Успокойтесь, принц, я не высказываю против кого–нибудь обвинений и желал бы только узнать в чем вы конкретно обвиняете меня и особенно на чем основываются эти обвинения. Судя по вашему тону, доказательства неоспоримы и должны меня немедленно сразить.

— Действуя таким образом, вы совершенно правы, сэр Джордж, — заметила Джелла, — сто раз правы, требуя доказательств, я не сомневаюсь, что одного вашего слова будет достаточно, чтобы свергнуть с себя это чудовищное, нелепое обвинение.

— О принцесса, — воскликнул Дургаль–Саиб, стараясь скрыть искусно подыгранное раздражение.

Джордж поклонился принцессе с таким же видом, как и за минуту перед этим Дургаль–Саибу, спросив:

— Что заставляет вас, принцесса, защищать меня?

— Что заставляет защищать? Вот вопрос! Я защищаю вас потому, что сэр Джон Малькольм был воплощенной добродетелью, человеком, безусловно, честным и благородным, и я не могу смириться с тем, чтобы один из его сыновей мог быть признан преступником, отцеубийцей!

Джордж бросил на Джеллу недоверчивый взгляд и подошел к окну. Как ни старался он подавить в себе возникшие подозрения против Джеллы, они все более росли, ширились, принимая вид убеждения.

— Заявляю вам, принцесса, мою полнейшую признательность за ваше справедливое суждение! — Он повернулся к стоявшей посередине кабинета высокой посетительнице и убежденно закончил. — Преступление, в котором обвиняют меня, к счастью, очень редко кладет свою позорную печать на род человеческий, однако мне не хотелось бы, чтобы меня причисляли к этой позорной категории людей.