Это приключение казалось непонятно всем, кроме Каноля. Но барону не было выгоды объяснять его и он предоставил трактирщику, слугам и служанкам теряться в догадках, и пока они догадывались, отправился к виконту. Думая, что первая просьба, уже посланная через Касторина, избавляет его от второй, барон без церемоний отворил дверь и вошел.
Посредине комнаты стоял стол со свечами и двумя приборами, не доставало только кушанья.
Каноль заметил число приборов и вывел из него благоприятное для себя заключение.
Однако же, увидав его, виконт вскочил: ясно было, что не для барона поставлен второй прибор.
Все разрешилось первыми словами виконта.
— Могу ли узнать, барон, — спросил юноша очень церемонно, — чему я обязан новым вашим посещением?
— Самому простому случаю, — отвечал Каноль, несколько пораженный неласковым приемом виконта. — Мне захотелось есть. Я подумал, что и вы, вероятно, тоже хотите кушать. Вы одни, и я один, и я хотел предложить вам поужинать со мною.
Виконт взглянул на Каноля с заметною недоверчивостью и, казалось, затруднялся с ответом.
— Клянусь честью, — продолжал Каноль с улыбкою, — вы как будто боитесь меня. Уж не мальтийский ли вы кавалер? Не идете ли вы в монахи, или, может быть, почтенные ваши родители воспитали вас в отвращении к баронам де Каноль? Помилуйте, я не погублю вас, если мы просидим час за одним столом.
— Не могу идти к вам, барон.
— Так и не сходите ко мне. Но я поднялся к вам! ..
— Это еще невозможнее. Я жду гостя.
На этот раз Каноль растерялся.
— А, вы ждете гостя.
— Да, жду.
— Послушайте, — сказал Каноль, помолчав немного, — уж лучше бы вы не останавливали меня, пусть бы со мною что-нибудь случилось… А то теперь вы портите вашу услугу вашим отвращением ко мне… Услугу, за которую я не успел еще довольно благодарить вас.
Юноша покраснел и подошел к Канолю.
— Простите меня, барон, — сказал он дрожащим голосом, — вижу, что я очень неучтив. Если бы не важные дела, дела семейные, о которых я должен переговорить с гостем, то я за счастье и за удовольствие почел бы ужинать с вами, хотя…
— Договаривайте, — сказал Каноль, — я решился не сердиться на вас, что бы вы ни сказали мне.
— Хотя, — продолжал юноша, — знакомство наше — дело случая, нечаянная встреча, минутная.
— А почему так? — спросил Каноль. — Напротив, именно на таких случаях основывается самая прочная и откровенная дружба. Особенно, когда сам рок…
— Сам рок, — отвечал виконт с улыбкой, — хочет, чтобы я уехал отсюда через два часа, и не по той дороге, по которой вы поедете. Примите мое сожаление в том, что я не могу воспользоваться дружбой, которую вы предлагаете мне так мило и которой я знаю цену.
— Ну, — сказал Каноль, — вы решительно престранный человек, — и первый порыв вашего великодушия внушил мне сначала совсем другие мысли о вашем характере. Но пусть будет по-вашему, я не имею права быть взыскательным, потому что я вам обязан, и вы сделали для меня гораздо больше того, на что я мог надеяться от незнакомого человека. Пойду и поужинаю один, но признаюсь вам, виконт, это мне очень прискорбно: я не очень привык к монологам.
И в самом деле, несмотря на свое обещание и на свою решимость уйти, Каноль не уходил. Что-то удерживало его на месте, хотя он и не мог дать себе отчета в этой притягательной силе, что-то неотразимо влекло его к виконту.
Юноша взял свечу, подошел к Канолю, с прелестною улыбкою пожал ему руку и сказал:
— Милостивый государь, хотя наше знакомство совсем не короткое, я чрезвычайно рад, что мог быть вам полезным.
Каноль в этих словах понял только комплимент. Он схватил руку, ему предложенную, но виконт, не отвечая на его сильное пожатие, отдернул свою горячую и дрожащую руку. Тут барон понял, что юноша просит его выйти вон самым учтивым образом, раскланялся и вышел с досадой и задумавшись.
В дверях он встретил беззубую улыбку старого лакея, который взял свечу из рук виконта, церемонно довел Каноля до его комнаты и тотчас воротился к своему господину.
— Что? — спросил виконт потихоньку.
— Кажется, он решился ужинать один, — ответил Помпей.
— Так он уж не придет?
— Кажется, не придет.
— Вели приготовить лошадей, Помпей. Таким образом мы все-таки выиграем время. Но, — прибавил виконт, прислушиваясь, — что это за шум? Кажется, голос Ришона.
— И голос Каноля.
— Они ссорятся.
— Нет, узнают друг друга, извольте слушать.
— Ах! Что если Ришон проговорится!
Читать дальше