Понсон дю Террайль: Король-сердцеед

Сказав это, король в гневе удалился. Екатерина и Маргарита переглянулись.

— Рене — просто негодяй, — сказала королева, — кончится дело тем, что он поссорит меня с королем. Но он полезен, а потому я спасу его! — И королева быстро удалилась.

Генрих и Пибрак тоже вышли из тайного коридора и вернулись в комнату, где Ноэ многозначительно посмотрел на них: король говорил настолько громко, что его слова долетали и до комнаты.

— Ну-с, — сказал Генрих, — дело-то, кажется, пахнет для Рене очень скверно!

— Король остается королем, — ответил Пибрак, пожимая плечами, — но единственным хозяином положения по-прежнему является королева! Поэтому весьма возможно, что парламент оправдает Рене, если только дело дойдет до этого, — закончил Пибрак. — По-моему, его не посмеют даже арестовать!

— Однако! — спохватился принц, взглянув на часы. — Скоро десять, и я должен идти. Покорнейше прошу вас, Пибрак, не пользоваться сегодня вечером вашим тайником! Ну, пойдем, Ноэ!

С этими словами Генрих ушел, невольно размышляя над словами Пибрака: «Рене не осмелятся даже арестовать».

«Неужели Пибрак прав?» — думал он.

На самом деле в этой части предсказания Пибрак оказался неправым. Вернувшись к себе, король велел позвать герцога Крильона, славившегося своей прямотой и неустрашимостью: ведь для того чтобы арестовать фаворита мстительной Екатерины Медичи, да еще такого фаворита, как Рене, нужно было действительно обладать незаурядным геройством!

— Герцог! — сказал ему король. — Ступайте и арестуйте Рене Флорентийца, парфюмера королевы-матери!

— Сто тысяч ведьм! — воскликнул бесстрашный Крильон. — Ваше величество еще ни разу не давали мне такого приятного поручения!

— Ну так ступайте! — мрачно ответил король.

Выйдя из Лувра, Генрих и Ноэ повстречались на набережной с каким-то человеком, который быстрым шагом направлялся ко дворцу.

— Ба, да это наш друг Рене! — сказал принц, узнав парфюмера при свете луны, и обратился к Флорентийцу: — Куда вы так торопитесь?

— Простите, господа, — ответил Рене, — но я очень спешу. Мне надо в Лувр, к королеве-матери.

— Но почему вы так бледны, мессир? Удался ли ваш проект?

— Не вполне… вернее, даже нет!

— Да, да! Это весьма возможно! Ведь я говорил вам, что какое-то враждебное влияние сказывается на вашей судьбе! Если бы вы дали мне тогда возможность погадать вам как следует, мне, быть может, удалось бы выяснить, как парализовать это влияние…

— Так вы, может быть, погадаете мне теперь? — с бледной усмешкой сказал Рене.

— Что же, сегодня ночь очень ясна! Дайте свою руку! — сказал Генрих и принялся с важным видом рассматривать руку Рене. Вдруг он вздрогнул и тихо вскрикнул, после чего спросил: — Вы, кажется, сказали, что идете в Лувр? Так не ходите туда!

— Но почему?

— Не знаю, но там с вами приключится какое-то несчастье!

— Но королева ждет меня!

— Не потеряли ли вы чего-нибудь в прошлую ночь? Я не вижу достаточно ясно, что это такое, но это два каких-то предмета, потерянные или забытые вами, и они являются источником вашего несчастья! Не ходите туда!

Тон, которым Генрих произнес эти слова, произвел на Рене огромное впечатление. В первый момент он даже подумал, не будет ли и в самом деле лучше повернуть обратно? Но если вся Франция трепетала перед Рене, то одно движение бровей Екатерины Медичи заставляло трепетать Флорентинца, а ведь королева всегда ждала его в этот час!

— Я должен идти! — сказал он. — Если моя звезда погасла, то пусть судьбы идут своим чередом! Покойной ночи, господа! — И с этими словами он пошел дальше.

Дойдя до Лувра, Флорентинец прошел в него через потерну и поднялся по узкой лестнице в апартаменты королевы.

Но Екатерины не было в комнате. Когда король гневно вышел из комнаты Маргариты, королева побежала за ним следом. Она хотел войти в кабинет короля, но алебардист преградил ей дорогу, сказав:

— Король никого не принимает!

— Ну, меня-то он примет! — ответила королева.

— Приказ только что отдан, и именно по отношению к вашему величеству! — ответил часовой.

Королеве пришлось вернуться обратно, хотя бешенство душило ее. Рене пришел как раз в то время, когда ей пришлось перенести эту оскорбительную неудачу, и, когда Екатерина, вернувшись к себе, застала своего фаворита, ему первому предстояло вынести на себе бурю ее гнева.

— А, вот и ты! — сказала она. — А я хотела рассказать тебе интересную историю! Вчера ночью на Медвежьей улице нашли убитыми несколько человек, и убийца оставил там ключ и кинжал. И знаешь ли ты, чей это кинжал? Твой, негодяй!