1 ...5 6 7 9 10 11 ...174 Ивашка окинул его оценивающим взглядом.
— Што ж, — сказал он, — быть посему. Нынче в баню пойдем. Тела ополоснем малеха и…
Ночью, после радения, когда другие участники обряда покинули избу, Сафронов подсел к кровати Аверьяна. Он долго и внимательно разглядывал возбужденное, покрытое капельками пота лицо Калачева, после чего вкрадчиво поинтересовался:
— Што, впечатляют радения нашенские?
— Ага, — выдохнул Аверьян, открывая глаза. — Я бутто сызнова возродился! Я… я… — он облизнул губы, — я бутто в раю побывал!
Ивашка довольно крякнул, по лицу расплылась широчайшая улыбка.
— То ли ешо будет, Аверьяша, — сказал он, томно вздыхая. — Вот кады ешо адептами пообрастем, то окрепнем зараз! Чем больше народу в раденьях участвует, тем больше благодати с небес снисходит!
— Шуткуешь, — посмотрел на него недоверчиво Аверьян, — хто ж захотит увечье себе причинять оскоплением?
— Энто ужо моя заботушка, голубок, — ответил Сафронов загадочно. — Мир полон грешников неприкаянных, и среди них достаточно эдаких, хто на корабле нашем местечко себе найтить захотит! А ну собирайся. Подсобишь малеха в деле праведном, а заодно и поглядишь, как голубки дикие на наш корабль залетают.
Шагая гуськом друг за другом, они подошли к бане. Из предбанника выглянул Стахей Голубев.
— Как она? — спросил Ивашка. — Не передумала в участии своем?
— Вроде как засумлевалася, — ответил Голубев, — но ничаво. Савва и Авдей ее даже в предбанник не выпускают. Дали зелья соннова и…
— Силком вливали али сама выпила?
— Сама, не супротивлялася.
— Об чем вы энто? — встревожился Аверьян. — Вы што, кому-то худо причинить хотите?
— Не взбрыкивай. Щас сам все увидешь, — ответил Сафронов. — Делай все, как я велю, и ни об чем не вопрошай, покуда на то дозволенья не дам. Щас самолично коснешься Великова таинства оскопления, голубок. Заране упреждаю, обо всем опосля судачить будем!
Они вошли в предбанник.
— Хде она? — спросил Сафронов у Саввы, который, завидя его, сразу же отпрянул от печи.
— Тамма, — кивнул Авдей на дверь бани. — Готова ужо.
— Ступай к ней, — распорядился Ивашка, обернувшись к Аверьяну. — Ничаво не делай, токо рядышком с голубкой нашенской на полок присядь.
Переступив порог, Аверьян остановился, увидев обнаженную красивую девушку, лежавшую на полке. В нерешительности потоптавшись, вспомнив наказ «кормчего», приблизился к ней и примостился рядом. Покосился на дверь, будучи растерян, не зная, как поступить, однако что-то подсказывало ему…
Аверьян опустился на четвереньки и легко прикрыл ладонью рот девушки, затем потряс ее за плечо. Она, казалось, не хотела просыпаться. Сонно нахмурившись, пробормотала что-то, но глаз так и не открыла. Аверьян нагнулся ближе и решил разбудить ее шепотом на ухо.
Глаза девушки широко раскрылись, а рот попытался издать крик под его ладонью.
В это время за дверью послышались шум и топот сапог. Дверь открылась. Вошел Сафронов. Его лицо было напряженно как никогда, весь вид кормчего ясно свидетельствовал о том, что все мысли и чувства устремлены к обнаженному юному телу. Ивашка не отказался бы от задуманного, если даже на его голову в тот момент рухнули проклятия рода человеческого или бы загорелась баня. В руках он держал железный прут, с раскаленным добела концом.
Аверьян вытер рукавом проступившие капли пота со лба и настороженно посмотрел на этот прут. Сердце беспокойно екнуло, дыхание замерло.
На лицах скопцов, вошедших за Ивашкой, — решительность и фанатизм. Они словно жаждали видеть ужасное зрелище и были готовы ускорить его своим вмешательством.
Сафронов, нахмурив брови, несколько секунд молчал, словно изучая тело жертвы. Затем поднял голову, окинул живыми черными глазами баню и сказал:
— Вот и все, Аннушка, времячко вышло. Щас ты познаешь все таинства обряда божественнова и обретешь вторую чистоту! — Он обернулся к застывшим сзади единоверцам, затем приподнял керосиновую лампу перед лицом девушки и продолжил: — Разглядел ли хто из вас очи энтой голубки? Вы токо поглядите, как она трепещет! Имеем ли мы право обрекать ее на излишнее ожидание? Заставлять ее ждать благодати, кады она рядышком, — преступление! — Ивашка замолчал, передавая в руки Саввы керосиновую лампу, и вдруг повернулся к едва живой от страха девушке: — А ну?!
— Не-е-е-ет! — закричала та не своим голосом, отвалившись к стене.
Сафронов поднял глаза, прищуриваясь, чтобы лучше разглядеть перекошенное страхом лицо. Голос девушки, взывавшей за помощью, задрожал от ужаса:
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу