Райнер Шрёдер - Амулет воинов пустыни

Но Морису такое предложение не понравилось.

— Что хорошего в том, что я снова и снова буду пытаться сунуть руку в проклятую стену этой проклятой тюрьмы? — брюзгливо произнес он. — Проникнуть глубоко я не смогу, а сил это будет стоить огромных! Аббат не зря сказал, что мы должны вооружиться терпением, что должно пройти время, прежде чем в нас раскроются особые дарования.

— Но постоянными упражнениями это раскрытие можно ускорить, — напомнил Герольт. Он постарался произнести эти слова дружелюбным тоном. Увещевания, как заметил в последние дни Герольт, раздражали его друга. А любая необходимость изнурительных упражнениях угнетала Мориса.

— Вовсе нет! Провидение позаботится о том, чтобы мое дарование само раскрылось, когда придет время, — возразил Морис. Он немного помолчал, а затем продолжил сквозь зубы: — Кстати, ты ведь не можешь не согласиться с тем, что переносить вещи по воздуху силой мысли гораздо легче, чем ломать скалы голыми руками.

Герольт справился с приливом закипавшего гнева. Он знал, что сила его особого дара с каждым днем становится все больше только потому, что он начал развивать ее еще на «Калатраве» и с тех пор занимался этим каждый день. Знал он также и то, что друг его тоже смог бы добиться больших успехов, если бы так же терпеливо оттачивал свой собственный дар.

Герольт подавил в себе желание высказать мысли вслух. Продолжение этого разговора могло привести к серьезной ссоре. Возможно, помощи извне им придется дожидаться еще очень долго. А оскорбленные чувства и распри могли сделать муки ожидания в этом подвале совершенно невыносимыми.

Казалось, Морис тоже понял, что своим упрямством и ворчаниями он оказывает плохую услугу им обоим. Спустя некоторое время он предпринял что-то вроде попытки извиниться.

— Вполне возможно, что я ошибаюсь и твои задатки гораздо лучше моих. Никто не может знать точно, как эти Божественные дарования раскроются в каждом из нас. Во всяком случае, я рад, что ты продвинулся гораздо дальше меня. Наверное, мы должны рассчитывать прежде всего на твои умения. Скоро ты, пожалуй, сумеешь достать и связку ключей, которая висит вон на том крюке. Если это произойдет, клянусь, я упаду перед тобой на колени.

Герольт знал, как тяжело было произнести эти слова такому гордому и вспыльчивому человеку, как Морис. И он принял его извинения без злорадства.

— Ключи я бы достал с радостью, — сказал Герольт, — но об этом я могу пока только мечтать, Морис.

Махмуд и Саид, уходя из темницы, всегда оставляли кольцо со множеством ключей на вбитом в стену крюке перед входом в коридор. Снять эту тяжелую связку и пронести ее по воздуху на десять-двенадцать шагов Герольту было еще не по силам.

Внезапно Морис вскочил с места и снова начал, звеня цепями, ходить по камере. Герольт уже догадывался, что сейчас произойдет. И он не ошибся.

Француз воскликнул:

— Этот Махмуд обманул нас! Он мог привести Беатрису еще вчера днем! Чтобы устроить это, времени у него было достаточно! Солнце взошло уже дважды, а он все еще не выполнил своего обещания. — При этих словах Морис указал на пол коридора. Там находилось светлое пятно — солнце сейчас стояло в зените, и лучи его проникали в подземелье через трубу в потолке. — Чтоб его чума прибрала!

— Махмуд приведет ее, — возразил Герольт. — Он ни за что не откажется от возможности получить второй слиток. Чтобы подготовить такую встречу, действительно нужно время.

Но Морис не услышал завуалированного призыва к терпению.

— Что же тут готовить? Ведь мы подробно объяснили ему, что он должен делать. Нет, я знаю, что говорю, этот мерзавец нас обманывает. Он будет тянуть время до тех пор, пока его тупая голова не придумает, как вытянуть у нас второй слиток. И тогда он попросту сбежит!

— Ты просто бредишь, Морис!

— Нет, я вижу, что бедуин плевать на нас хотел! — прошипел француз.

Герольт подавил тяжелый вздох. Полтора дня назад Морис отдал надзирателю золотой слиток и с тех пор терзался ожиданием. Герольт пытался успокоить друга и переключить его мысли на что-нибудь другое. До сегодняшнего дня он легко поднимал французу настроение, когда просил его рассказать что-нибудь интересное из своей весьма бурной прошлой жизни, которая предшествовала его вступлению в орден тамплиеров. Но сегодня даже это не смогло отвлечь Мориса.

Внезапно Герольт, который продолжал сидеть, прислонив к решетке спину, услышал шум на лестнице.

— Тихо! — крикнул он Морису, который в своих неустанных странствиях по камере достиг задней стены. — Кто-то идет!