Райнер Шрёдер - Амулет воинов пустыни

— Действительно, я припоминаю это имя… — осторожно произнес Тарик, чтобы не выдать себя, а затем сделал вид, будто только что увидел странную пластину в руках Амира, и произнес: — Скажи, что за удивительную вещицу ты держишь?

— Ты называешь этот предмет удивительным? — спросил изумленный Амир ибн Садака.

Тарик кивнул.

— Позволь мне взглянуть на нее.

Амир пожал плечами.

— Неужели кого-то может заинтересовать эта др… — В последний момент Амир удержался от слова «дрянь», — этот амулет?

— О да! — заверил его Тарик, делая вид, что пластина действительно заинтересовала его. Такого человека, как Амир ибн Садака, ловить следовало на жадности к деньгам. — У меня слабость к языческим оберегам и талисманам, особенно к древним. Похоже, это как раз такой амулет. — Тарик откашлялся. — Прости, но не согласишься ли ты продать его?

В узких глазках Амира ибн Садаки загорелись огоньки.

— К сожалению, я приготовил его для собственной коллекции, — ответил хитрый делец. — Но мне было бы очень жаль не исполнить желание своего дорогого гостя. И поэтому за настоящую цену…

— Скажи, сколько ты хочешь получить за него, — прервал Амира Тарик.

— Мне самому амулет обошелся в десять золотых динаров, — нагло солгал ибн Садака. — Но на самом деле он гораздо дороже, потому что человеку, отдавшему его, я оказал одну важную услугу.

— Я и сам вижу, что десять динаров — это не настоящая цена такого амулета. Ведь когда-то он лежал в могиле усопшего. Может быть, мы сойдемся на цене в пятнадцать динаров?

— Конечно же, это очень лестное предложение, — продолжал играть свою роль Амир ибн Садака. — Но боюсь, что и за пятнадцать динаров я не смог бы расстаться с этой вещью. Мне надо хорошенько подумать…

— Заменит ли потерю этого амулета сумма в двадцать динаров? — спросил Тарик, вздохнув. Безделушка не могла стоить таких денег. Завтра ему опять придется тратить время, чтобы продать очередной драгоценный камень и пополнить запас наличных денег.

— Я больше не хочу торговаться с тобой и соглашусь на двадцать динаров, — сдался Амир ибн Садака. — Во имя Аллаха, за двадцать динаров амулет станет твоим!

Тарик вытащил кошелек и переложил в руку Амира ибн Садаки условленную сумму денег.

— Раз уж я получил удовольствие совершить такую сделку, мне хотелось бы воспользоваться случаем и предложить другую, — сказал он.

— Какую? О чем ты говоришь?

— Сегодня ты вселил в меня надежду на то, что этот тамплиер умрет на моих глазах. Но, к сожалению, я оказался лишен этой радости, — начал Тарик. — А поскольку я нахожусь в Аль-Кахире проездом и послезавтра должен буду отправиться в Дамаск, я хотел бы все же увидеть его смерть на арене.

Амир ибн Садака кивнул.

— Вахиль сделает, как я обещал, — уверил он гостя, хотя про себя уже решил, что прикажет ассасину окончить сражение вничью. Вахилю придется проявить сдержанность, но так, чтобы этого никто не заметил.

— Нет для меня ничего более неисполнимого, чем сомнение в твоих словах. Но жизнь полна случайностей, а я хотел бы быть совершенно уверен в том, что послезавтра тамплиера постигнет смерть. Поэтому я хочу предложить тебе выпустить против крестоносца одного человека из моей свиты, — предложил Тарик.

Амир ибн Садака рассмеялся.

— Ты, должно быть, шутишь? Клянусь небесным троном Аллаха и святыми сурами Корана, что разъяренная толпа зрителей попытается побить меня камнями и поджечь мой дом, если я осмелюсь выпустить против тамплиера неравного ему противника!

— Я понимаю тебя, — быстро ответил Тарик, — но человек, которого я имею в виду, уже многие годы возглавляет мою личную охрану. Он непревзойден в боевых искусствах, что и доказывал не раз. Никто в мире не владеет ножом так, как он. Клянусь, что с моим телохранителем драться на ножах не решился бы и сам шайтан!

Амир ибн Садака задумался.

— А как зовут твоего непревзойденного мастера? — спросил он.

Тарику вспомнилось имя, которым обычно насмешливо окликали задиристого человека.

— Малик, — ответил он. — Малик аль-Аблак.

— Пятнистый Малик? Какое странное имя. Ни разу не слышал о нем.

— Ты не должен удивляться. Ведь наша родина — далекий Дамаск, — снисходительно объяснил Тарик.

— Не знаю, друг мой. Твое предложение делает мне честь, но я на него никак не рассчитывал и задумывал совсем другое.

Тарик догадывался, что Амир ибн Садака собирался сделать с Мак-Айвором. Но для продолжения игры с алчным рабовладельцем он имел еще один козырь, поэтому сказал так: