Саймон Скэрроу - Орел в песках

Теперь и Катон увидел крохотные силуэты двух лошадей, почти невидимые на фоне кустов, и фигуру мужчины или мальчика, сидящего в тени дерева.

— Я вижу только одного.

— Успокойся, Катон. Мы не видели тела, пока преследовали Баннуса. Ни тела, ни крови. Я уверен, что Юсеф с ним.

Катону очень хотелось поверить.

— Ладно, и что будем делать?

— Придется ждать. Если мы двинемся сейчас, он заметит пыль, как только мы перевалим через дюну. Так что подождем до темноты и тогда двинемся. Оставим лошадей у скал и дальше пойдем пешком. Если застанем Баннуса врасплох, то, возможно, он не помешает нам забрать Юсуфа.

— Хорошо, — кивнул Катон. — Так и сделаем.

Когда солнце скрылось за краем пиков Рума, погрузив всю пустыню в сумрак, три всадника уже проехали четверть мили в направлении расселины в скалах. Небольшая дюна укрывала их от Баннуса; лошадей оставили, стреножив их, чтобы они не попались случайно на глаза до того, как ловушка захлопнется. Сняв доспехи и оставшись в туниках, Симеон и римляне, с одними мечами, начали красться вперед.

Баннус разжег костер, и теперь пламя бросало оранжевые блики на ближайшие скалы. Катон, продвигаясь вперед, увидел, как Баннус достал хлеб из седельной сумки, лежавшей рядом на земле. Он наклонился над ворохом лохмотьев и бросил хлеб рядом. Груда лохмотьев зашевелилась, и Катон понял, что Юсеф там. Связанный, но живой. Немного приблизившись к огню, Катон увидел, что между ним и Баннусом нет больше никаких укрытий. Стоит разбойнику взглянуть в сторону пустыни, и он, несомненно, сразу заметит своих преследователей.

Они ползли с величайшей осторожностью, пока не оказались в пятидесяти шагах от костра, слыша потрескивание пламени и шипение дров. Баннус сидел боком к ним. Напротив него Юсеф, приподнявшись, держал связанными руками краюху хлеба.

Макрон тронул Катона за плечо и показал, что обойдет Баннуса; Катон кивнул, соглашаясь. Они с Симеоном приготовили мечи и лежали тихо, вжимаясь в мелкий песок. Макрон медленно скользил вправо по широкой дуге, пока не оказался за спиной Баннуса. Тогда Макрон осторожно пополз к костру, подобравшись шагов на двадцать к своей цели. С колотящимся сердцем, почти не смея дышать, он оторвался от песка, подтянув под себя ноги, и с мечом в руке бросился к Баннусу.

Мальчик встрепенулся и широко раскрыл глаза.

— Что там? — рявкнул Баннус, затем почувствовал опасность и, повернувшись, увидел летящего к нему Макрона.

Мгновенно он вскочил на ноги и обежал костер, выхватывая на ходу изогнутый кинжал. Катон и Симеон метнулись к костру, но не успели помешать Баннусу, который рывком поднял мальчика с земли и обхватил локтем за шею, прижав к своей груди. Потом выставил перед собой руку с зажатым в кулаке кинжалом, лезвие которого блестело в свете костра.

— Назад! — заорал Баннус. — Назад! Еще шаг — и клянусь, я зарежу мальчишку!

Макрон стоял на расстоянии длины копья от Баннуса, пригнувшись и выставив перед собой меч. Остальные двое замерли чуть дальше, поодаль друг от друга, так что Баннусу приходилось крутить головой, чтобы уследить за всеми.

— Не двигаться!

Юсеф поднял связанные руки и начал царапать волосатое предплечье, придавившее ему горло.

— Ему трудно дышать, — холодно сказал Катон. — Баннус, ты убьешь его.

Баннус подозрительно взглянул на римлянина, потом сдался, ослабив хватку. Юсеф с хрипом набрал воздуха в легкие.

— Так-то лучше, — сказал Катон. — А теперь нам надо поговорить… снова.

— Все уже сказано в прошлый раз.

— Тебе не убежать, Баннус. Сдавайся. Но ты можешь напоследок совершить хорошее дело. Отпусти мальчика и верни его Мириам.

— Нет!

— А какой у тебя выбор? — настаивал Катон. — Мы не дадим тебе уйти. Отпусти Юсефа.

— Нет. Симеон! Оседлай мою лошадь. Эй, римлянин — ты, низенький. Ваши лошади где-то рядом. Веди их сюда!

— Сам веди, драная скотина! — прорычал Макрон.

Баннус поднял лезвие к лицу Юсефа и ловким движением вспорол щеку. Мальчик завопил от боли; кровь тонкой струйкой поползла по лицу и закапала на предплечье Баннуса.

— В следующий раз я выколю ему глаз. Веди лошадей, римлянин.

Симеон с ужасом обратился к Макрону:

— Умоляю, делай все, что он говорит.

— Я не дам ему уйти, — жестко ответил Макрон. — Что бы он ни грозил сделать с мальчиком. Покончим с этим здесь.

— Макрон, прошу тебя. — Голос Симеона тревожно дрогнул. — Пощади мальчика. Он — все, что осталось у Мириам.

Макрон не сводил глаз с Баннуса, готовясь к удару. Катон первым заметил силуэты в темных накидках, появившиеся из мрака пустыни. Всадники на верблюдах быстро окружили пятерых, собравшихся у костра.