Бенгт Даниельссон - На «Баунти» в Южные моря

Во время долгого и заслуженного отпуска, который Блай получил, возвратившись в Англию в октябре 1780 года, он встретил на острове Мэн двадцатисемилетнюю брюнетку с тонкими чертами лица и мраморно-белой кожей, дочь высокопоставленного чиновника, начитанного в философии и других науках. Результатом этой случайной встречи была взаимная любовь с первого взгляда. С присущей ему энергией и решимостью Блай быстро добился руки красавицы Элизабет Бетэм, и уже в феврале 1781 года сыграли свадьбу. Ему, наверно, помог довод, к которому прибегало множество моряков и солдат до и после Блая: ссылка на ненадежные времена. Из-за неудач в Северной Америке Англия опять была в состоянии войны с Францией, Испанией и Голландией, которые полагали, что настал миг нанести решающий удар своему заклятому врагу. Положение бесспорно было весьма критическим, исход ожесточенной борьбы, как никогда в истории Англии, зависел от флота. Немедленно были снаряжены все наличные суда и подобраны команды из принудительно мобилизованных случайных людей, отставных офицеров и моряков торгового флота, ничего не смыслящих в военном деле.

Понятно, в такое время опытный моряк не мог рассчитывать на продление своего отпуска; и действительно, уже через десять дней после свадьбы Блая вызвали в Портсмут. Здесь его ждало разочарование: он снова получил унтер-офицерскую должность. Единственным утешением могло служить то, что он попал на красавец-фрегат, недавно отбитый у французов и даже, как ни странно, сохранивший название «Бель Поль». Лишь После того как в августе 1781 года его эскадра выдержала ничего не решившую, но достаточно кровопролитную артиллерийскую дуэль с голландской эскадрой у Доггербанка, он наконец-то получил долгожданное и вполне заслуженное офицерское звание. Дальше он служил пятым или шестым лейтенантом на разных фрегатах, причем до конца войны больше ни разу не нюхал пороха и участвовал только в одной опасной операции: в конце 1782 года Блай ходил на борту «Кембриджа» в составе отряда под командованием лорда Хау на выручку осажденного Гибралтара.

Как только Англия в начале 1783 года заключила выгодный для себя мир, большинство офицеров флота в благодарность за то, что они в критический миг спасли отечество, перевели в запас. Блай был в числе первых, кого уволили на неопределенный срок; как и все его друзья по несчастью, он в дальнейшем получал только половинное жалованье. Но двух шиллингов в день даже Блаю, человеку бережливому и скромному, не могло хватить на содержание семьи, которая к тому же увеличивалась — у него родилась дочь, и еще один ребенок ожидался. Здесь-то дядя миссис Элизабет Блай, Данкен Кемпбелл, и выступил впервые в роли спасителя, назначив родственника, которого почти не знал, капитаном одного из своих торговых судов. Четыре года Блай возил товары в Вест-Индию, много раз выступал представителем Данкена Кемпбелла, заключая сделки с плантаторами Ямайки. Видно, он успешно вел дела и совершенно завоевал доверие Кемпбелла, иначе тот, услышав весной 1787 года о предстоящей экспедиции за хлебным деревом, не стал бы так стараться, чтобы Блая назначили капитаном Его Величества Вооруженного Судна «Баунти».

Когда началось переоборудование «Баунти», Блай был в Вест-Индии и до самого своего возвращения в Англию 31 июля ничего не знал о шагах, предпринятых Данкеном Кемпбеллом. Но мечта вернуться на действительную службу никогда не покидала его, и он тотчас понял, какой бесподобный случай ему представляется. Даже не подумав как следует, на что он идет и что от него потребуется, Блай поспешил принять неожиданное предложение. Две недели спустя, 16 августа, он получил от адмиралтейства официальное уведомление о назначении (правда, его при этом не произвели в капитаны) и сразу же стал руководить подбором команды и снаряжением корабля. В этот важный миг жизни Блая ему было всего тридцать три года. О его внешности известно мало: он был ниже среднего роста, коренастый, темные волосы сочетались с ярко-голубыми глазами. Цвет лица «бледный, даже мертвенно бледный».

Что до его личных качеств, то, судя по немногим сохранившимся документам, все начальники считали его на редкость толковым, энергичным и добросовестным офицером.

Блай был вполне доволен своим кораблем и высказал только два существенных пожелания: укоротить все три мачты и приобрести новые, более вместительные лодки. Адмиралтейство пошло ему навстречу, причем, как выяснилось впоследствии, в первом случае — напрасно: Блаю во время плавания пришлось передвинуть реи, чтобы поднять центр парусности. Зато он был целиком прав в том, что три лодки, первоначально приданные «Баунти», слишком малы; позже он благодарил судьбу за то, что обменял их на три другие: баркас семиметровой длины, катер длиной более шести метров и шлюпку — неполных пяти метров.