Бенгт Даниельссон - На «Баунти» в Южные моря

Постепенно жизнь в поселении наладилась, стала более упорядоченной. Установились добрососедские отношения, питкернцы ходили друг к другу в гости, вместе обедали — словом, вели себя сравнительно достойно.

Но случилась новая беда. Микой некогда работал на винокуренном заводе в Шотландии; на Питкерне он обнаружил, что из корней ти вполне можно приготовлять водку. Из медной трубки и котла с «Баунти» он и его верный друг Кинтал смастерили перегонный аппарат, после чего начали гнать спиртное — и употреблять. Это роковое событие произошло 20 апреля 1798 года, много лет спустя после того, как был выпит последний глоток рома и вина из запасов «Баунти». Радости мятежников не было конца, пирушка следовала за пирушкой. Есть водка, есть женщины, еда в изобилии, никакого начальства, делай, что хочешь…

Не прошло и года, как погиб Микой. В приступе белой горячки он привязал себе на шею камень и бросился в воду с крутой скалы.

Отныне самым отъявленным тираном на острове стал Кинтал; прежде Микой оспаривал у него это звание. Янг и Смит все больше сторонились злодея, и все сочувствовали несчастной Саре, которую изверг-муж подвергал всяческим издевательствам. Однажды, недовольный тем, как она приготовила обед, он откусил ей ухо. Так что Сара, может быть, вовсе не случайно упала в море со скалы, где собирала яйца (это было в 1799 году).

Так или иначе, Кинтал остался без женщины. Дженни, которую он «унаследовал» после смерти Мартина, давно ушла от него, Сара погибла, и злой волк начал высматривать себе овечку. Он попытался отбить жен у Янга и Смита, но его отвадили. Все женщины на острове пуще смерти боялись попасть в лапы Кинтала. Янг и Смит взяли их под свою защиту. Кинтал пригрозил убить обоих. Теперь только он мешал мирному существованию колонии; в итоге Янг и Смит решили прикончить своего приятеля. Наверно, женщины, тревожась за судьбу детей, не давали им покоя, требовали, чтобы они поскорее решились.

План был приведен в исполнение вскоре после смерти Сары. Смит пригласил Кинтала и устроил лихую попойку; когда же гость, озверев от водки, начал буянить и все громить, хозяин рассек ему череп топором. В числе других эту сцену наблюдала дочь Милза Элизабет. До глубокой старости (она дожила до девяноста трех лет) она помнила, как все испугались, когда увидели кровь на стенах и безжизненное тело на полу.

Так закончилась первая, мрачная фаза истории питкернского поселения. Число детей на острове к этому времени возросло уже до двадцати, и два англичанина учредили нечто вроде школы. Первым за парту сел Смит, который до тех пор не умел ни читать, ни писать. Чувство ответственности заставило Янга и Смита прекратить пьянки. Стало обычным утром и вечером читать молитвы. Из пиратской вотчины остров постепенно превращался в воскресную школу. И с наступлением девятнадцатого века на Питкерне началась новая эпоха. Правда, когда Янг в 1800 году скончался от чахотки (первый мужчина на острове, умерший своей смертью), казалось, что не избежать беды. Но Смит показал себя недюжинным руководителем. С годами он становился все более религиозным и требовал, чтобы питкернцы жили строго по библейским заветам.

Александер Смит умер в 1829 году. Последняя из таитянок, прибывших на «Баунти», скончалась в 1850 году. Питкерн и в наши дни населен почти исключительно потомками мятежников; их отличительные качества — миролюбие, высокая нравственность и благочестие.

Вы вправо спросить: что же было с другими участниками событии на «Баунти»?

Начнем с Уильяма Блая. Как и следовало ожидать, его карьера сложилась довольно бурно. В 1797 году он участвовал в бою при Кампердауне, где его корабль помог потопить голландский флагман. В 1801 году, в бою на рейде Копенгагена, Блай командовал линейным кораблем и сражался так умело, что Нельсон после боя вызвал его к себе и горячо поблагодарил. А в 1804 году Блая привлекли к военному суду по обвинению в «тиранстве и недостойном офицера и джентльмена поведении» на своем судне. Наверно, этот процесс принадлежит к наиболее комичным в истории английского флота. Протокол свидетельских показаний дает великолепное представление о богатейшем запасе слов взбешенного Блая. Все напоминает о «Баунти»: привычка грозить кулаком неугодным лицам, потоки брани и так далее. Он честил провинившихся «негодяями», «подлецами», «бандитами», «мошенниками», но иногда пускал в ход и более оригинальные выражения, например «длинношерстый кобель». Не часто на долю членов военного суда выпадает такое развлечение. Правда, суд заключил, что Блай и впрямь не безгрешен; ему вынесли порицание и призвали впредь разговаривать с подчиненными более сдержанно.